Я расстегнул рубашку, сожалея о том, что не могу снять носки. Из соседней комнаты, где разместили Афрани, доносился скрежет и скрип передвигаемой мебели.
Деятельная натура.
— Простите, Эрих... Вы случайно не захватили с собой дезодорант? Или пробковый освежитель?
— Боюсь, что нет.
Я её понимал.
Сквозь упоительный аромат цветущих роз пробивался другой — даже самый безнадежный романтик не назвал бы его запахом уважаемой старости. Тяжёлый душок пропитывал атмосферу флёром немытого тела, испражнений и мочевины. Привкусом разложения. Возможно, у нас разыгрались нервы, но я улавливал эманацию смерти даже в гипсовых вазах, торчащих на своих массивных надгробиях как погребальные урны.
Гнилые ветки следует отсекать. О чём думали собранные здесь обломки прошлого, отгороженные от остального мира не решёткой, а собственными воспоминаниями? Навещали ли их близкие? Мраморный ангел на входе имел пустые глазницы – будь я скульптором, я бы дал ему в руки разряженный автомат.
— Альтенхайм.
— Что?
Афрани выглянула из своей комнаты и остановилась в проёме. Боязливо шагнула внутрь. От пиджака она избавилась, и лёгкая блузка исключительно выгодно обрисовывала фигуру с тонкой, как у танцовщицы, талией и полной, высокой грудью.
– Я был неосторожен, употребив это слово — «альтенхайм». Сейчас так не говорят. Малыш Полли чересчур наблюдателен.
Она пожала плечами.
— Разве это важно?
— Может, и нет. Но я не хочу подставляться.
— Вам будет сложно подобрать маску, Эрих. Вы же такой... простите меня, типичный...
— «Типичный» кто?
Она отвела глаза.
— Просто типичный. В этом нет ничего плохого. В конце концов, это же ваша страна.
— Правда? А мне казалось, после победы союзников этой страной правит всякий восточный сброд!
— Ох!
Взмахнув ресницами, она неверяще воззрилась на меня: колибри — на паука-птицееда. Смуглые щёки стали ещё темнее.
— Простите, Афрани, — любезно сказал я. — И кстати, хотел спросить. «Афрани» — имя или фамилия?
— Это имя. Фамилию вам не выговорить.
Голос звучал сдавленно.
Ещё секунду она рассматривала меня, не моргая, с каким-то горестным удивлением. Потом подхватилась и быстро вышла, цокая каблучками. Хлопнула дверь. Створка моей двери качнулась в ответ, но чья-то рука помешала ей закрыться.
Это был Полли. Облачённый в белый комбинезон санитара, он двигал за собой тележку с бельём. Маленькие колесики вращались совсем беззвучно, поэтому никто из нас не заметил его приближения.
Он улыбался.
