Глава 2. Неучтённый маршрут
Езда по узкоколейке напоминает игру в «пересыпь горошек». Тряска такая мелкая, что буквы образуют нечитаемый людоедский код, сообщающий больше смысла, чем закладывал репортёр. «Германа Хеллига нашли в мусорном баке...» Проклятая газетёнка! Но ведь кому-то понадобилось исказить факты настолько, чтобы скромный министерский чиновник — образец долга — предстал этаким демоном-выпивохой, не чурающимся даже и взятки.
Я отложил «Вечернее обозрение». Солнце падало косо, освещая деревья ярким острым лучом. Создавалось впечатление, что мы едем под гору — в один из нескончаемых мёртвых тоннелей, оставшихся с последней войны.
— Мы уже подъезжаем? — спросила Афрани.
Она сняла с головы платок, заменив его полосатой банданой. Вельветовый пиджачок и юбка не слишком подходили бухгалтеру, но я промолчал. Вытащил вещи и двинулся к выходу, слыша за спиной цокот её каблучков.
Поезд остановился и мы сошли. Было десять часов утра.
Белые бетонные блоки сообщали пейзажу что-то классическое. Брошюра обещала «райский отдых путникам, уставшим от жизненной тряски» – такое словосочетание вполне подходило и к нам. «Эдем» представлял собой частный пансионат, но с одной существенной оговоркой – он входил в госпрограмму от пенсионного фонда. Опытные крысы могли быть довольны: золотой ручеёк, выделяемый частным пансионатам, ещё не забился и не иссяк.
— Вы давно знакомы с Карлом Бессером?
— Очень, — сказал я, выглядывая машину.
За нами никого не прислали. Хороший знак, хотя это означало, что нам придётся топать пешком. Моя сумка весила мало, зато чемодан попутчицы был набит железными гирями. Кажется, она по рассеянности упаковала утюг.
— Ещё с войны?
Она мне не нравилась, но тут уж ничего не поделаешь. Такие вопросы лучше решать заблаговременно. Потом может стать слишком поздно.
— Он меня подстрелил.
— Простите?
— Я был во фрайкоре Гузена. Пуля задела артерию, Карл успел тампонировать. Он как раз проходил курс первой помощи и навещал меня в госпитале в Бергене. Можно сказать, взял меня на поруки. С его подачи я отсидел только месяц и сразу попал в люстрацию, получил ограниченный гражданский статус. Позже он помог мне устроиться на работу.
— Но почему?
Я и сам задавал себе этот вопрос.
