Однако пока всё выглядит исключительно толерантно. Гороховая каша. Проходя мимо столовой, я краем глаза увидел их — в халатах и плотных пижамах, слава Богу, не полосатых. Надо бы поднять личные карточки. И что-то такое... случилось ночью? Отзвук застрявшего сна? Послечувствие, гудящая голова и тяжесть в подреберье. Глупо пить на ночь. Я никогда не умел пить, и тот случай, когда я напился вусмерть, обернулся гнуснейшей мерзостью и скотством — хотя пора уже об этом забыть.
Давно пора.
***
Когда я поднялся к «Дочери лесника», погода опять разгулялась.
Ветер колотил в грудь и в спину, а облака по небу неслись как проклятые, предвещая новый виток грозы. Почернелая древесина, составлявшая остовы домов, ещё сохранила номера и почтовые ящики. В некоторых домах ещё жили. В одном из палисадников я заметил плетёное кресло и лейку, а перед баром какая-то женщина ввинчивала лампочку в разбитый фонарь.
— Вы к нам? — спросила она низким грудным голосом. — Обед? Или выпить?
— Ещё не знаю.
— А, — она понимающе улыбнулась. Слезла с табуретки и небрежным движением одёрнула юбку. — Из «Эдема», что ли? Мальчик Дитриха?
— Что-то вроде того, — сказал я осторожно.
Ярко накрашенные губы. Обветренное лицо. Местный бордель, располовиненный магазином, не иначе, но приветствие?
Внутри оказалось довольно чисто. Низкий потолок и запотевшие окна создавали эффект стеклянной банки, в которой клубился табачный чад. Посетители сидели за сдвинутыми столами, потягивая пиво. Пара стариков резалась в карты. Никто не поворачивал голову, но я чувствовал цепкие взгляды на своей вспотевшей спине.
— Вы один?
Она явно колебалась, обращаться ко мне на «вы» или на «ты». Я прикинул, сколько прошло времени, и понял, что должен поторопиться. С минуты на минуту сюда нагрянут Хуперт и Гуго.
— Пока да. Кофе?
Она хихикнула.
— Сюда заглядывают не для кофе.
— Не для кофе я загляну в следующий раз, — пообещал я. — Слишком мало времени. Я ведь не скорострел как любые-всякие. Есть время вкалывать, а есть и расслабиться.
— Расслабляются тут обычно по воскресеньям.
— А что, здесь бывают и воскресенья? — удивился я.
— Бывают, — сказала она тем же тоном, которым Ланге изрёк своё «по старой памяти». — Мастерские-то ещё работают. Иногда наезжают шахтёры из Оствальда. И, конечно же, ваши мальчики. Пыль столбом. У меня уже были крупные неприятности с полицией. С самого последнего раза.
— А что случилось в последний раз?
— Ничего.
Её лицо — маска опытной сводни — замутилось и вдруг потеряло приветливость. К сожалению, от миловидности тоже не осталось следа. Зато следы возраста проступили так явно, что я порадовался, что сегодня не воскресенье.
