В комнате, где находились семь или восемь котят, Кэролайн увидела трубу из капроновой ткани на каркасе, предназначенную для кошачьих игр: она ходила ходуном, в ней явно был кто-то активный. В конце концов из трубы с довольным видом выбрался небольшой черно-белый кот очень яркой наружности. Наша провожатая сказала, что он старше остальных: ему уже исполнился год. Мы попросили разрешения познакомиться с ним поближе. Нас провели в специальную комнату, затем сотрудница центра принесла этого мальчика, будто одетого в смокинг.
Он казался слишком маленьким для годовалого кота – весил всего семь фунтов. Однако хвост он держал пистолетом, восхитительно урчал, много мяукал тонким голоском и часто ложился на бок, ожидая игры или ласки. Он был явно доволен жизнью и воспринимал это как нечто само собой разумеющееся. Ластился к нашей провожатой, пока она не ушла, оставив нас наедине с котом. Пообщавшись с ним, мы выяснили, что он не пуглив, охотно идет на руки, не возражает против того, чтобы его тискали и гладили, но на коленях сидеть не хочет. Глаза у него были ясные, шубка атласная и мягкая, хвост – черный и весьма подвижный, а черное пятно на левой задней лапе показалось мне восхитительно милым.
Сотрудница центра вернулась, и я сказала: «Я его беру». Для нее и для моей дочери это прозвучало довольно неожиданно. Для меня, пожалуй, тоже. «Вы не хотите взглянуть на других животных?» – спросила женщина.
Нет, я не хотела. Отдать этого кота и пойти смотреть других, чтобы в результате выбрать кого-то – но не его? Я не могла так поступить. Судьба, или воля Повелителя Зверей, или что-то еще снова подарили мне кота. Это было хорошо.
Прежняя владелица животного добросовестно заполнила опросник Общества защиты животных. Ее ответы оказались полезными, но просто разрывали сердце. Читая между строк, я узнала, что первый год котенок и его брат находились при матери в доме, где жили дети в возрасте до трех лет, от трех до девяти и от девяти до четырнадцати, но взрослых мужчин не было.
Причину, по которой кошку с котятами отдали в приют, я вполне понимала: «Не могли позволить себе содержать их».
В Обществе защиты животных мой кот провел всего четыре дня. Его сразу стерилизовали, и он быстро пошел на поправку. Он был в отличном физическом состоянии, упитанный, ухоженный, общительный, дружелюбный, игривый, веселый маленький домашний зверек. Мне было не по себе при мысли о том, как плакали его прежние хозяева, расставаясь с ним.
