Когда настало лето, Клубландия протянулась до Пальмы на Майорке, куда М. Дж. распространил своё влияние, открыв под нашим именем три клуба. Для него мы там провели несколько концертов. Он использовал нашу популярность, чтобы пробить себе дорогу в политические сферы города Пальмы. Мы открывали фестиваль, устраиваемый администрацией города на открытом воздухе прямо на улицах. На рейде, чуть ли не в самом центре Пальмы — невероятной красоты пятидесятифутовая парусная яхта, отданная в наше полное владение.
Как только мы приехали, Терри Пилюля, старинный мой лондонский друг и коллега, пришёл меня навестить. Он теперь работал в одном из новых клубов Майка Джеффери. Пил выглядел вполне респектабельно в белых летних джинсах, лёгких парусиновых туфлях и полосатой футболке. Мы проехались по узким улочкам, миновали главную площадь и направились в сторону пляжа в Хайме. По дороге он просветил меня, что из себя представляет и что творится в «Майорковом Подразделении М. Дж.»
— О, да, — произнёс он со своим ливерпульским выговором, — я здесь отлично устроился. У М. Дж. на меня огромные планы, но не угадаешь, здесь Джон Блум со своей яхтой и ему нужен кто–то, кто бы за ней присматривал. Он собирается скоро уехать, так что я теперь ещё и капитан, вот.
И он рассмеялся.
— Так вот почему ты вырядился как моряк? — рассмеялся я вместе с ним и хлопнул его по колену.
— Да, верно схватил, не угостишь меня выпивкой, а? — произнёс он, пытаясь предать своему голосу матросские интонации.
Я переступил порог одноэтажного пляжного домика Майка. В нос ударил стойкий запах травы, Отис Реддинг стоял за проигрывателем, а помещение было переполнено знакомыми лицами. Но, похоже, только один, как и я, твёрдо стоял на ногах среди пошатывающихся в полумраке тел. Терри Пилюля указал мне на террасу с которой открывался шикарный вид на сверкающий песок и бескрайнюю синеву Средиземного моря. Я не сразу его узнал. Последний раз как я его видел, у него были усы, а до этого много лет он ещё носил и бороду. Теперь же передо мной стоял чисто выбритый с маленьким подбородком и страшно загорелый словно кофейное зерно, человек. Уже было около полуночи, но неизменные тёмные очки были на нём. Перед ним на столе лежало снаряжение ныряльщика, баллоны, маска, ласты и нож. Безмерное счастье было написано на лице Джеффери. Его любимым времяпрепровождением было собирать всевозможные приспособления. Совершенно очевидно он намеревался сейчас же заплыть на глубину. Подводное плавание и разные такие штучки были всегда частью жизни нашего секретного агента М. Дж. Будучи в Нью–Йорке он не пропускал ни одной новинки среди глубоководного оборудования или портативных радиостанций и коротковолновых передатчиков. Он был первым, как я знаю, владельцем мобильного телефона. поэтому ничего удивительного в том, чтобы встретить его здесь, такого трезвого и рассудительного, среди всех этих явно сильно нагруженных и укуренных, готовящегося к утреннему заплыву. Он оторвал взгляд от стола:
