У меня был классический случай кратковременного ПТСР. С точки зрения эволюции это именно та реакция, которая необходима в случае опасности. Она заставляет быть бдительным, избегать ситуаций, которые нельзя контролировать, реагировать на странный шум, чутко спать и легко просыпаться, переживать неприятные воспоминания и ночные кошмары, которые указывают на наличие различных угроз. Нужно быть то злым, то подавленным. Злость готовит вас к драке, а депрессия снижает вашу активность, чтобы вы не подвергали свою жизнь лишней опасности. Это состояние постоянно напоминает, что опасность не за горами. Один исследователь назвал его «высокоэффективным механизмом, моментально обучающим выживанию». Так реагируют на травму все люди и большинство млекопитающих. Это неприятно, но лучше уж так, чем умереть.
Так же как депрессия и скорбь, ПТСР может обостряться из-за косвенных факторов, но затем постепенно утихает. Мои приступы паники со временем стали легче и в конце концов прекратились, хотя их сменила странная эмоциональность. Я обнаружил, что могу прослезиться из-за вещей, которые раньше просто вызвали бы у меня улыбку или вовсе остались бы незамеченными.
Однажды я так расчувствовался, глядя на пожилую работницу почты, что мне пришлось выйти и потом вернуться снова, чтобы отправить письмо. Так случалось и по ночам. Виделись странные сны о войне, не страшные, но вызывающие горькую печаль. Они заставляли меня просыпаться и просто лежать в темноте. Накатывали какие-то чужие чувства. Я не был солдатом, хотя немало времени провел с ними, и тогда мне еще не доводилось терять в бою близких друзей. И все же, засыпая, я как будто подключался к масштабному человеческому опыту, который разбивал мне сердце.
Моя подруга Джоанна была намного старше меня и сильно беспокоилась из-за состояния моей психики после войн. Джоанна умерла вскоре после моего возвращения с одного особенно долгого задания за рубежом, и я почти никак не отреагировал на эту новость, пока не заговорил с ее племянником о ее путешествиях в 1960-е годы. Она занималась регистрацией чернокожих избирателей на Юге. Людей за это убивали, и каждый раз Джоанна не знала, вернется ли она живой из поездки. После того как я целый год освещал боевые действия, что-то в ее желании умереть за других ради сохранения человеческого достоинства совершенно выбило меня из колеи. Так же на меня влияли рассказы о солдатах. Хотя мне совершенно не свойственно чувство патриотизма, рассказы про их отвагу трогали меня до глубины души.
