— Ясно, товарищ генерал.
— Как, не обижаешься на нас?
— Так не на что. На обиженных, как говорится, воду возят.
— И то верно. Но за тобой, Александр Иванович, остается один важный вопрос — обучить Надежду навыкам оперативной работы.
— Есть, товарищ генерал, — принял к исполнению Матвеев.
— Что касается тебя, Иван Лаврентьевич. Перед выводом Надежды в зону оккупации союзников надо будет выехать в отдел к Матвееву и на месте в деталях проработать вопрос организации связи с резидентом. Ясно?
— Так точно, товарищ генерал! — подтвердил Устинов.
— Ну раз всем все ясно, но том и закончим, — подвел итог Вадис, на его лице появилась загадочная улыбка, и он спросил: — Может, кто-то что-то хочет сказать?
Офицеры переглянулись, но промолчали. Вадис поднялся из кресла; вслед за ним встали и они. Он прошел к окну, распахнул настежь створки и потеплевшим голосом произнес:
— Вы только послушайте, какая тишина. Мирная тишина.
Ее нарушали заливистая трель соловья и гомон голубиной стаи. Во внутреннем дворе раздавались хлесткие удары по мячу и звучали задорные голоса. Бойцы из роты охраны управления самозабвенно играли в футбол. Где-то за околицей мирно тарахтел трактор.
— Даже не верится, что конец войне, — обронил Устинов.
— Конец! Конец, Иван Лаврентьевич, можешь не сомневаться! — воскликнул Вадис, возвратился к журнальному столику и смахнул салфетку.
Под ней оказались бутылка «Столичной» и четыре рюмки. Вадис сорвал пробку, разлил водку по рюмкам и ворчливо заметил:
— И долго мне ждать? Присоединяйтесь, товарищи офицеры! Генерал не каждый день наливает!
Матвеев, Устинов и Михайлов подошли к столику и подняли рюмки. Лицо Вадиса смягчилось, в голосе зазвучали непривычно мягкие нотки.
— За победу мы еще скажем, а сейчас выпьем за тишину и мир!
— За мир! — дружно прозвучало в кабинете.
В эти минуты мира и покоя они, выжившие и победившие в жестокой войне, были по-настоящему счастливы. Покидая управление, Матвеев испытывал смешанные чувства. Высокая оценка работы с Надеждой, высказанная Вадисом, наполняла сердце гордостью. Вместе с тем к этому примешивалась грусть: дальше вести перспективного агента предстояло другим сотрудникам.
В таком настроении Матвеев пребывал недолго. После капитуляции фашистской Германии и с наступлением мира на немецкой земле ему вместе с подчиненными наряду с решением оперативно-боевых задач пришлось с головой окунуться в уже позабытые за годы войны житейские дела. Они обустраивали служебные помещения отдела и жилые, вели поиск и организовывали отправку на родину — СССР — малолетних детей и подростков, потерявших родителей, налаживали отношений с местной гражданской администрацией Целендорфа, решали множество других проблем, которые каждый день подбрасывала сама жизнь.
