Разумов вдруг встал, собрал тарелки на поднос, и направился к выходу.
— Я смотрю тебе уже лучше, — проговорил у двери. — Я пойду. Отдыхай.
— Денис! — окликнула Анна, когда дверь за ним почти закрылась. Проводник выглянул в проем.
— Останься…
Его брови потянулись вверх. Анна стушевалась:
— Мне страшно одной.
Он посмотрел на нее так пристально, что захотелось укрыться пледом с головой. Даже на этом расстоянии Анна видела, как горят его зеленые глаза: они притягивали и пугали. И что-то мельком, во взгляде, показалось похожим на Дмитрия. По коже сыпнул мороз, будто тысячи мелких игл. Хотя, нет. У того глаза янтарные, да и форма вытянутая, острая. У Дениса распахнутый взгляд и цвет радужки совершенно другой.
— Отнесу посуду и вернусь, — тихо сказал он и ушел.
Анна прилегла на кровать. Тело остаточно ныло, но тяжесть из груди ушла. В горле не пекло, и приятная нега растекалась по мышцам.
* * *
Когда Разумов вернулся, Анна уже спала. Он укрыл ее одеялом и долго думал, что делать дальше.
Ложиться рядом? Слишком. Сидеть на стуле? И завтра будет ходить, как инвалид. А ему еще в горы идти.
Денис походил по комнате, остановился у окна и посмотрел сквозь стекло в черное небо.
Сегодня звезды не такие яркие, как были вчера.
От воспоминания о танце с Анной его передернуло. И что только нашло? Уже тогда невыносимо хотелось поцеловать ее. Хоть у Дениса и нет бзиков, в виде запрета встречаться с клиентами, но он чувствовал, что с Савиной лучше не связываться. Слишком много совпадений. А теперь еще это происшествие в пещере.
Денис присел на край кровати и всмотрелся в лицо спящей.
Анна скрутилась, как котенок, и руки сложила под щеку. Волосы скрывали порез и пол лица. Он глянул на ее губы: припухшие от ссадин и оттого налитые более густым алым цветом.
Ну, что в ней такого, чего нет в других? А под лопаткой, от этих мыслей, стянуло так, что пришлось встать и сделать несколько глубоких вдохов.
Усталость брала свое, и ватные ноги отказывались ходить.
Денис подошел с другой стороны кровати и лег на самый край, не укрываясь.
От сопения Анны сердце колотилось, как бешенное, и уснуть он смог не скоро. Только когда через щель в шторах стали проникать предрассветные лучи Денис, наконец, забылся дремой.
Вдалеке тихо плескалась вода.
Шторы закрыты. Яркие лучи вовсю бродили по комнате, рассеивая золото по стенам и полу. Уже далеко не утро.
Денис был укрыт одеялом, от которого пахло сладко-ягодным букетом: малина с клубникой. Снова этот запах!
