— Спросим. И все-таки, — настаивал Токарев, поворачивая монитор в сторону Титова и переставив свой стул рядом с ним, — мы не можем отказываться от любой, минимальной возможности как-то дополнить наши знания. Очень рассчитываем на вашу помощь. Вот смотрите…
Жуткие фотографии, одна страшнее другой, сопровождаемые безжалостными комментариями следователя, замелькали на экране. Искаженные лица убитых, крупно и издалека. Слева, справа, сверху. Кровь, лужи крови, целые моря крови, брызгами разбросанные по светлым стенам, по дорогой светлой мебели. Неестественно вывернутое тело полуобнаженной Кати в прихожей, замершие в недоумении лица Настеньки и Наташки, их задранные пижамы, простреленные в области сердца. В полный рост, отдельно лица, отдельно пулевые отверстия. Бесконечный кровавый след по паркету. Остатки ужина на кухонном столе, большая ваза с фруктами. Женя, привязанный к лежащему стулу, крупно его раны, вбитое внутрь лицо, остатки черепа и мозги с кровью веером до батареи. Еще, еще, еще. Титов побледнел, как лист бумаги, перестал дышать и смотрел, не в силах оторваться от экрана. Токарев не упоминал количество преступников, говоря «был застрелен, была застрелена». Он нарочно подолгу давал рассмотреть Титову самые страшные фотографии, быстро пролистывал те, которые не содержали крови. Кадров оказалось бесконечно много. Титова трясло, его открытый рот пересох, черты лица исказились, как от невыносимой боли. Но Токарев продолжал рассказывать свою версию произошедшего, словно сам находился там в это время. Как насиловали Катю, как пытали Женю. Он говорил и смотрел на неподвижную, словно перекошенная маска, физиономию Титова, пытаясь угадать его мысли.
Вдруг Титов покачнулся, издал какой-то свистящий звук, его глаза закатились, и он упал на Токарева, прямо ему на колени. От неожиданности следователь подскочил, и Титов несильно ударился бровью в край стула. Его откинуло, и он растянулся во весь рост поперек кабинета, без признаков жизни, подвернув под себя левую руку.
— Вы это всё нарочно, да? — первое, что произнес Титов, открыв глаза. Под его головой лежал портфель следователя, ворот оказался распахнутым, лицо усыпали капли воды. Он облизнул воду и уставился в склонившееся над ним лицо Токарева. — Я не убивал, вы напрасно старались. Помогите мне подняться. Что это? — Титов потер огромную шишку возле левого глаза. — Меня пытали?
— Вы потеряли сознание, упали, ударились о стул.
