Благо вовремя подвернулись гражданин Титов и гражданин Изотов. Два гражданина. Отработав с обоими параллельно, Токарев собрал искомую сумму. Понятно, что каждая из сторон получила свою версию произошедшего, но проблемы никому не нужны, и стороны обязались передать деньги — якобы для подкупа друг друга. Теперь оставалось только дождаться перечислений и сдать средства жене.
Николай Иванович долго ворочался в постели. Его жгла совесть, ему было стыдно. Пожалуй, он даже рад новому громкому делу, которое, возможно, станет его лебединой песней. Самое время отправляться на покой. Быстро и качественно отработав по нему, он рассчитывал в каком-то смысле притушить доставляющую страдания некрасивую ситуацию.
Несчастный Титов поступил так, как и должен был поступить мужчина, ему совершено не за что платить. Следователь пренебрег собственным правилом: главное — справедливость, потом закон. Отвратительно и гадко! А наркоману Изотову место в тюрьме или как минимум в клинике. Кто знает, не зарежет ли он кого-то в другой раз. Отец, начальник налоговой, разумеется, примет меры, но где гарантия, что, почувствовав безнаказанность, подонок не распояшется еще больше? Сегодня он пугает ножом, а завтра пустит его в ход, и эта возможная смерть ляжет на его, Токарева, совесть. Таких людей нельзя отпускать, ни за какие деньги. Он отпустил. Стыдно и отвратительно!
Николай Иванович ворочался с боку на бок, пытаясь найти то самое равновесие, которое всегда спасало его на службе. Он продолжал строить план мероприятий, прокручивая раз за разом все, что ему было известно. Раскрытие становилось для него делом собственной чести, самореабилитацией, возможностью морального очищения и, может быть, продолжения службы.
***
Под утро он сформулировал четыре версии. Каждая из них требовала огромных ресурсов и представлялась труднореализуемой. Самое главное — это время, которого не было. Он не знал, засыпая, что судьба готовит ему своеобразный подарок — новый материал, позволяющий существенно сузить поиски.
Москва требовала результатов. Москва подгоняла, настаивала и грозила. Оказалось, что Безроднов еще и партийный, так что давление от лидера партии и думской фракции добавляло накала в средствах массовой информации. Практически ежедневные совещания и отчеты с информированием следственной группы, какой московской генерал еще позвонил и что требовал, могли парализовать расследование в любой момент, но Токарев упорно отрабатывал каждую из имеющихся версий.
