– Страна называется Омнией, – сказал аббат. – И расположена она на Клатчском побережье.
– Я помню, – кивнул Лю-Цзе. – Паренек по имени Урн, да?
– События подлежат… тщательному наблюдению, – добавил аббат. – Возникли затруднения. Свобода воли, предопределение… торжество символов… поворотные точки истории… В общем, ты сам все знаешь.
– Не бывал в Омнии уже лет семьсот, – покачал головой Лю-Цзе. – Засушливая державка. Во всей стране и тонны плодородной почвы не наберется.
– Медлить нельзя, – напомнил аббат.
– Я возьму с собой горы, – сказал Лю-Цзе. – Климат там для них самый благоприятный.
А еще он взял с собой метлу и циновку. Служащие истории монахи никогда не увлекались частной собственностью, ибо понимали: большинство вещей через век или два безнадежно изнашиваются.
Путь до Омнии занял четыре года. Несколько раз пришлось останавливаться – чтобы понаблюдать за парочкой битв и одним заказным убийством, иначе они бы так и прошли случайными событиями.
Был год Причудливой Змеи, а это значило, что после Завета пророка Бездона прошло целых двести лет.
И миру вот-вот должен был явиться Восьмой Пророк.
Насчет таких вещей церковь Великого Бога Ома никогда не ошибалась. Пророки – крайне пунктуальные люди. По ним можно даже сверять календарь – правда, понадобился бы очень уж большой календарь.
Всякий раз, когда ожидается появление очередного пророка, церковь удваивает свои усилия, дабы выглядеть как можно более свято. Люди бегают, всюду царит суета – точь-в-точь как в большом концерне перед приходом ревизоров. Срочно были выработаны новые нормы набожности, и тех, чья набожность оставляла желать лучшего, без лишних раздумий предали смерти.
Все самые популярные религии очень внимательно следят за благочестием своих прихожан, и церковь Великого Бога Ома не исключение из правил. Верховные иерархи сделали заявления, что общество катится вниз быстрее, чем на чемпионате страны по санному спорту, что ересь должна быть вырвана с корнем, а также с рукой, ногой, глазом и языком и что настало время очиститься от скверны.
Кровь всегда считалась крайне эффективным моющим средством.
И вот настала наконец пора Великому Богу Ому поговорить со Своим Избранным, коего Брутой именовали.
– Эй, ты!
Брута замер на полувзмахе мотыгой и огляделся.
– Что-что? – спросил он.
Стоял погожий весенний денек. Молитвенные мельницы весело вертелись под дующим с гор ветерком. Пчелы бесцельно кружились вокруг цветов фасоли и громко жужжали, чтобы произвести впечатление тяжкого труда. Высоко в небе парил орел.
