Мне не с кем было поговорить о том, что со мной происходило, кроме второй половины своей личности, — я ведь все-таки Близнец. Ни с сестрой, которая была на четыре года младше, ни с мамой, поскольку меня часто не бывало дома. Да и с Аней Кондрашовой тоже, не так близки мы с ней были. У меня не было близкой подруги, с которой можно поболтать, посплетничать, посоветоваться. Поэтому мне приходилось держать свои сомнения при себе.
Однако когда я пыталась поделиться своими мыслями с Сергеем, сказать ему, что я не уверена в том, что правильно веду себя с Леоновичем, может быть, мне не нужно критиковать его за то, что он с нами не слишком строг, Сергей всегда отведал, что я ему нравлюсь такая, какая я есть, Сердце начинало отчаянно колотиться у меня в груди, и я была счастлива.
Сергей был старше меня, и я всегда считала его надежнее, сильнее, гораздо разумнее, знала, что он читал намного больше меня. Он умел получать от жизни удовольствие, умел разговаривать с тренерами, у него было множество друзей. Сергей твердо знал, чего хочет от жизни. Мне нравилось смотреть на него, когда он оказывался рядом со своими друзьями, я видела, как хорошо ему с ними. Я даже завидовала его приятелям, потому что вовсе не была уверена, что со мной он будет так же счастлив. Особенно я ревновала его к Марине, потому что они подолгу разговаривали и ему эти разговоры были явно интересны. Мне казалось, что она талантливее, образованнее меня, знает про музыку гораздо больше, чем я. Со мной она обсуждала только работу и наши программы, а вот с Сергеем — множество других вещей. Может быть, именно по этой причине я и сосредоточила все свое внимание на катании. Я была уверена, что они — в особенности Марина — думают, будто я ни в чем, кроме фигурного катания, ничего не понимаю.
Вот почему я была так счастлива, когда Сергей стал вести себя со мной как с близким другом. Теперь мы проводили вместе гораздо больше времени. Если я грубила Леоновичу на тренировке или была в плохом настроении, Сергей морщился и говорил: «То, что ты сейчас вытворяешь, нехорошо». И ни разу не повысил на меня голос. Когда я начинала стучать по бортику коньком, чего Сергей терпеть не мог, он никогда громко не выражал свое возмущение, а лишь шептал; «Не унижайся. Ты же не маленький ребенок. Если ты собой недовольна, не показывай этого другим. Нужно уметь справляться со своими неудачами».
Не знаю, откуда бралось это хладнокровие. Может быть, таким был его отец. Именно поэтому все друзья так гордились Сергеем. Он мог безумствовать, как и любой другой, но когда нужно было быть сильным, он успокаивался и уже ничто не могло вывести его из равновесия. Я видела в нем те качества, которых не имела сама: уверенность, стабильность и зрелость. Вот почему он был для меня божеством, и мне казалось, что я его не стою, что он не для меня. О таком мужчине позволительно лишь мечтать.
