Он был хорошим фигуристом-одиночником — пришел в армейский клуб в пять лет, — но ему не очень давались прыжки, именно поэтому ему предложили перейти в парное катание. Правда, возникали сомнения насчет того, достаточно ли он силен. Когда мы только начали тренироваться вместе, руки у Сергея были маленькими, так что мой небольшой рост оказался весьма кстати. Но он занялся специальной силовой подготовкой и быстро набрал нужную форму. У меня хранятся его фотографии, сделанные в летнем лагере на Иссык-Куле, где мы тренировались. Он уже и тогда был широкоплечим красавцем. Но в те дни я была слепа и ничего этого не замечала. Считала его всего лишь партнером, не более того.
Сергей всегда был очень спокойным и застенчивым и не любил о себе рассказывать. Прошлым летом, за несколько месяцев до его смерти, я сказала: «Серега, наверное, я старею. Знаешь, как старики любят вспоминать свое детство? Я все чаще и чаще думаю о тех временах».
А он мне ответил: «Не волнуйся, Катюха, я тоже думаю о детстве. Давай я расскажу тебе парочку историй о себе».
«Катюха» — так он называл меня обычно, а вот «Катя» — когда речь шла о чем-нибудь серьезном. Например: «Катя, сегодня нам нужно заняться налогами». А когда он хотел показать, что любит меня, тогда говорил «Катюша», очень нежно и тихо.
Раньше Сергей редко вспоминал свое детство.
Конечно же, я знала, что его родители — Анна Филипповна и Михаил Кондратьевич Гриньковы — работали в московской милиции. Может показаться необычным, что сын милиционеров стал фигуристом, но в семидесятых годах фигурное катание было очень популярно в Москве. Это был молодой, перспективный вид спорта, и соревнования так часто транслировали по телевидению, что многие дети хотели испытать свою судьбу. А их мамы и папы с радостью поощряли желание детей заниматься спортом — любым.
Гриньковы приехали в Москву из Липецка. Так что бабушки и дедушки заботиться о Сергее не могли. Поэтому родители отдали его в круглосуточный детский сад, а затем в школу-интернат, где дети проводили целый день и оставались на ночь. В шесть, семь, восемь лет родители приводили его туда по понедельникам, а в пятницу после работы забирали. Иногда они говорили: «Не расстраивайся, Сергей, мы возьмем тебя пораньше, может быть, в среду или четверг». Сергей ждал и ждал, стоя у окна и глядя на улицу, а когда оказывалось, что они не сдержали обещания, он плакал.
Сергей рассказал мне еще одну историю: про то, как зимой родители отправили его в какой-то лагерь, где днем дети спали в гамаках на улице в мороз! Наверное, они страшно мерзли. Но солнце, отражающееся от снега, было таким ярким, что Сергею и другим детям приходилось закрывать глаза. А потому они быстро засыпали. Если ты вел себя хорошо и не плакал, после сна тебе давали кусочек шоколадки.
