Они опять думали — каждый о своем, слушая гортанные трели диковинных морских птиц; внимая гулу вибрирующих валунов; чувствуя скрип и пыхтение прогибающихся старых просмоленных свай. Они стояли, соприкасаясь ладонями, словно пытаясь защитить друг друга от этой неуправляемой мощи. Набегавший сырой ветер придвинул их ближе друг к другу, давал им свежесть, давал им влагу, растворенную в мириадах терпких пылинок, оставляя солёные следы на их лицах.
В какой-то миг они перестали думать — каждый о своем. Они перестали дуться друг на друга. Они поняли — и это было не вдруг (нет, не вдруг!) — что-то такое, особенное; то, что раньше никогда не приходило им в головы. Тогда они отбросили прочь стеснение, обнялись, и ветер не был больше холодным. И море не было больше чужим. А туманная пелена, закрывшая в тот самый миг весь Город, больше не пугала безысходностью. Она была всего лишь одеялом. И рассвет будет так скоро.
Так стояли они — двое мальчишек, двое друзей, двое человеков.
А ветер трепал седые волосы одного и раскачивал смешной помпончик на шапочке другого.
Ленивая уральская весна медленно, как бы нехотя, переползала в лето. Неделю назад сменив место работы, я прилетел в Екатеринбург по делам насущным. Старая фирма осталась в прошлом. Дела в новой шли пока никак. Встретиться с постоянными партнерами и найти новых было жизненно необходимо.
В Екатеринбурге меня ждали. Прежде всего, ждал Миша.
С Мишей мы познакомились несколько лет назад, когда я впервые появился на Урале. Мы встретились в больничном отделении, где он тогда работал старшим ординатором, и куда я приехал устанавливать новую технику. Миша был особым человеком. Я не мог смотреть на него без улыбки. Он располагал к общению, потому что сам постоянно улыбался — всегда и всем. Более коммуникабельного и в то же время деликатного человека было представить себе трудно.
Так случилось, что мы как-то внезапно подружились. И он, и я позабыли о гостиницах, когда наведывались по делам — он в Москву, я в Екатеринбург. Общих интересов было много — начиная с медицины и заканчивая музыкой. Миша хорошо знал родной Екатеринбург и часто советовал мне весьма и весьма важные вещи. Как-то незаметно из старших ординаторов он стал заведующим отделением.
В это время мне позвонил мой старый товарищ, работавший в крупном американском концерне, занимающемся производством лекарств и сообщил, что они хотят пригласить меня к себе — менеджером по Центральной России и Уралу. Предложение было не из разряда «может быть». Поскольку они знали меня давно, приступить к работе предлагалось самое позднее через две недели. Даже то обстоятельство, что я был москвичом, их не останавливало.
