— Это было ужасно! — вспоминала потом Ирасема. — Они оба лежат без движения, а кровь так и хлещет из ран... Я растерялась, не знала, что делать. Хорошо, что там был Тьягу. Это он вызвал скорую помощь. А тут и сеньор Антониу пришел в себя. Все вместе мы пытались привести в чувство и сеньора Отавиу, но...
В отличие от Сан-Марино, который отделался легким ушибом головы в несколькими царапинами, Отавиу снова впал в кому, и его увезли в клинику к доктору Сисейру.
Двое суток Отавиу был без сознания, и все это время у его постели дежурили не только дочери, Онейди и Алекс, но и члены семьи Сан-Марино.
Гонсала приехала в клинику сразу же после звонка Ирасемы. Увидела Сан-Марино — взволнованного, с забинтованной головой, — но прошла мимо, словно и не заметила его.
Доктор Сисейру сказал ей, что Отавиу будет жить, однако, сколько продлится коматозное состояние — неизвестно.
— Неужели это опять может затянуться на годы? — упавшим голосом спросила она.
Сисейру только беспомощно развел руками, а Гонсала. увидев слезы на глазах Бетти и Сели, заговорила горячо, уверенно:
— Нет, я знаю, сердце подсказывает мне, что Отавиу на сей раз быстро оправится от шока. Мы все должны верить в это! Я даже не исключаю, что он проснется и вспомнит все- все, что не мог вспомнить раньше.
Сан-Марино, стоявший за ее спиной, почувствовал неприятную дрожь в коленках.
Сисейру был более осторожен в прогнозах.
— Вы правы, — поддержал он Гонсалу, — мы должны надеяться на лучшее, хотя и слишком обольщаться, тоже не стоит. Этот нервный срыв, отягощенный к тому же сотрясением мозга, может иметь весьма негативные последствия. Но мы сейчас делаем все, чтобы вывести сеньора Отавиу из комы.
— Спасибо, я на вас очень рассчитываю, — ответила Гонсала. — Вы также должны знать, что нервный срыв Отавиу произошел не спонтанно, а был чем-то спровоцирован. Что-то ему предшествовало, я в этом уверена.
— Нет, он выглядел абсолютно спокойным, а потом вдруг ни с того ни с сего пришел в ярость, — подал голос Сан-Марино. — Это было настоящее безумие. По-моему, Отавиу серьезно повредился в рассудке.
Сели, услышав это, забилась в рыданиях. Сан-Марино умолк, а Гонсала, бросив на него уничтожающий взгляд, принялась успокаивать Сели:
— Не верь ему, он тоже ударился головой и сам несет околесицу. Не плачь. Твой отец обязательно поправится, и очень скоро, вот увидишь.
На Сели ее слова не действовали.
— Это я виновата, я! — твердила она, рыдая.
