— Гонсала, ты сошла с ума. Я вызову врача...
— Вызывай кого хочешь, но прежде ты объяснишь мне, каким таким странным образом все состояние Монтана вдруг перешло к тебе? Ведь ты был всего лишь скромным служащим в конторе крестного.
— Что ты знаешь? Я значил для него больше, чем родной сын... Если бы не я, не моя помощь, то Отавиу и девочки сейчас бы ходили с протянутыми руками. Это я сохранил для них и деньги, на которые они хоть как-то могут существовать, и дом, где они живут.
— Но и себя ты не забыл, Антониу. Основной капитал Григориу, земли, газета — все оказалось в твоих руках. Да ты просто обокрал и Григориу, и Отавиу, и девочек. — Гонсала подошла совсем близко к Антониу и гневно бросила ему в лицо: — Ты разорил их, Антониу, вот в чем секрет твоего успеха. Ты врал и обманывал не только меня, скрывая любовную связь с Евой. Ты обманывал всех, прикидываясь честным и порядочным человеком. Но овечья шкура спала с твоих плеч. По крайней мере, для меня. Теперь я узнала твое истинное лицо. И ты за все ответишь, ты должен ответить за все!
Ей было все равно, что говорил Антониу, по его глазам она поняла, что попала в точку.
— Тебе надо обратиться к психиатру. Ты больна, тяжело больна... — Антониу попытался подойти к ней и остановить ее.
Она с силой оттолкнула его.
— Ты законченный мерзавец, подонок. Но я догадывалась об этом давно. А вот Отавиу, девочки, они же боготворят тебя, беспокоятся о тебе, переживают, что жена сердится на тебя, такого доброго и отзывчивого... Мне жалко их, очень жалко. Это больно — узнавать о близких людях ужасную правду. Но они узнают ее, я клянусь тебе, Антониу. Они должны знать правду, и я разоблачу тебя. Все, что я знаю о Григориу, об украденных деньгах, о Еве, узнают и они.
Лицо Антониу вдруг стало холодным и безжалостным. Гонсала замолкла, и до нее донеслись слова Сан-Марино:
— Кстати о Еве. Тебе не мешает знать, что она была потрясающей, великолепной женщиной, сказочной любовницей. Ее невозможно забыть. Она — настоящая женщина, в отличие от тебя, истеричка.
— Запомни, это я сделала тебя таким, каким тебя знают все, — холеным, изысканным господином. Ты не забыл, каким ты был до встречи со мной? Провинциальным замухрышкой, простаком — ни ступить, ни молвить не умел... И мне безразличны твои признания, мне плевать, с кем тебе было хорошо, а с кем — нет. Я знаю твою истинную цену. И когда ее узнают все — ты лопнешь. И я сделаю все, чтобы уничтожить тебя...
