— У вас что-то срочное? — нетерпеливо спросила Лиланд.
— Только информация о первых восемнадцати годах жизни Джокера.
— Мы уже обсуждали эту тему. Все данные относительно его детства или же юности, которые нам удалось раздобыть, были в той или иной мере сфабрикованы. Мы даже не знаем, сколько ему лет, и высказываем свои предположения, основанные на медицинских отчетах и осмотре его зубов. Этого вполне достаточно для работы правительственных учреждений, но не более того.
— Мы как раз относимся к правительственным учреждениям.
Доктор Лиланд была слишком занята поиском какого-то документа и не ответила. Внезапно Харлин пришла в голову новая идея.
— А что, если тут замешана программа по защите свидетелей?
Джоан подняла голову, глядя на нее с неприкрытым изумлением.
— Этого я еще ни разу не слышала.
— Не настоящая федеральная программа, — торопливо поправила Харлин. — Но что, если в его прошлом случилось нечто, чего Джокер испугался до такой степени, что ему мало было выдумать новую личность, ему пришлось стереть старую и стать Джокером.
— В вашей теории закрался один изъян: испуганные люди стараются скрыться, но Джокер ни от кого не прятался.
— Потому что он знает: его преследователей интересует не Джокер, а тот, кем он был раньше. Такое вполне вероятно.
— Я бы сказала: не исключено. Сомневаюсь, что кто-то или что-то способно напугать Джокера.
— Мне кажется, вы чересчур дегуманизируете его, — заметила Харлин.
— Многие социопаты нуждаются в постоянно адреналиновом возбуждении, так как они лишены чувства страха, по крайней мере, в той степени, в которой оно свойственно большинству из нас. К тому же, они талантливые лжецы. Джокер столько лгал, что, возможно, уже и сам не помнит, где правда. Когда теряешь связь с реальностью, не замечаешь лжи.
— А вам не кажется, что после стольких лет, практически целой жизни в обмане, даже самый закоренелый лжец захочет рассказать кому-нибудь правду?
— Кажется. Только не совершайте ошибку, не думайте, что этот воображаемый лжец — Джокер, а вы — тот человек, которому он пожелает открыться. А сейчас… извините, но я в самом деле занята. Если других вопросов нет…
Харлин только покачала головой.
— Нет, у меня все. Знаете, даже за миллион долларов не захотела бы выполнять вашу работу.
— Я тоже не особо горю желанием, — печально призналась доктор Лиланд. — Если я не докажу, что они даже половину указанной суммы мне не платят, патологии Джокера окажутся самой мелкой из моих проблем.
