— Неужели? — она бросила на него высокомерный взгляд. — И о чем шепчутся?
— Что вы отлично управляетесь с огнетушителем, — весело заявил он. — А вот чаепития вам даются хуже.
Ее щеки чуть порозовели, но выражение лица не изменилось.
— Еще я слышал, что, по крайней мере, одна из Чокнутых дамочек Готэма восхищается вашим характером и вашей смелостью. Как восхищаюсь и я. На самом деле, все ваши пациенты очень высокого мнения о вас. Но я бы, пожалуй, сказал, что общение один на один удается вам куда лучше, чем групповая терапия. Мне эта идея вообще никогда не нравилась, особенно здесь. Любой коллектив в «Аркхеме» сразу начинает ссориться и выяснять, кто самый крутой. Бессмысленное занятие.
— Потому что самый крутой — вы?
— Не люблю распространяться о своих достоинствах, — Джокер с показной скромностью опустил глаза.
— Еще как любите, — возразила доктор.
— Ах, куколка, ты меня раскусила, — он схватился рукой за сердце.
— Меня зовут доктор Квинзель, а не куколка, — ощетинилась Харлин.
— Прошу прощения. Я частенько перехожу границы. Эта черта, вкупе со склонностью к хвастовству, привела к тому, что мне трудно заводить друзей, легко производить впечатление на врагов, а остальным людям исключительно сложно со мной разговаривать. Я уже не столько личность, сколько тяжкий крест для многих. Мало кто решается взвалить на себя подобную ношу. И вот я заключенный в камере на самом нижнем уровне больницы, которая сама по себе полное дно.
— Вот и оставайтесь здесь. В вашей камере. Хватит уже противозаконных выходок.
Джокер сделал вид, что раздумывает над ее словами.
— Что ж, хорошо, доктор Квинзель, я согласен быть паинькой потому, что вы меня об этом попросили. Взамен и я хотел бы кое о чем вас попросить.
— Вы не в том положении, чтобы что-то у меня просить, — надменно заявила Харлин. — Но мне любопытно, о чем вы?
— Я хотел бы, чтобы вы вновь пришли и навестили меня, — тихо сказал он. — Вы даже не представляете ужасную скуку этого монотонного существования. Каждый день похож на предыдущий, ничто не меняется, действия предсказуемы. Я сижу в этой камере, вижу тех же людей, а секунды отсчитывают время, как и вчера, как и годы назад, и завтра все повторится.
Она молча повернулась и постучала в дверь, чтобы охранник открыл ее. Когда Харлин ушла, Джокер молча улыбнулся. Она ушла, потому что не знала, что ответить.
Попалась.
* * *
В кабинет Харлин шла, гордо выпрямив спину, не расслабляясь ни на секунду. Закрыв за собой дверь, она тяжело опустилась на стул, позвонила дежурной сестре и сообщила, что не успевает закончить работу, поэтому встретится с мистером О’Брайеном на час позже. О’Брайен даже не заметит ее отсутствия.
