Когда восприятие болезни не выходит за уровень физиологии, ребенок, естественно, не понимает, каким образом он может на нее повлиять. Если недуг не имеет ко мне никакого отношения, то я ничего не могу сделать и для своего выздоровления. Такая отстраненность от лечения вполне объяснима: «Я тут ни при чем, потому что в происходящем разбираются только врачи. Они имеют дело с этим „чужеродным", они знают, что надо делать, они лечат». В таком случае ребенок, прошедший несколько курсов лечения, то есть уже понимающий важность хороших анализов, даже не хочет интересоваться ими:
— Сколько у тебя лейкоцитов?
— Не знаю. Спросите у мамы.
— А ты не спрашивал?
— Нет, а зачем?
А ведь количество лейкоцитов — это показатель силы иммунитета, и большинство детей об этом знают. Но ребенок не интересуется ходом лечения, отдавая право распоряжаться своим телом врачам и родителям.
С точки зрения врача такая пассивность ребенка имеет свои плюсы. Он «удобен», послушен, он выполняет предписания. Но на самом деле ребенок внутренне затаился, он просто пережидает неприятный момент в жизни, и в том, что его окружает, нет для него ничего интересного. Активность его души минимальна. Он остановился в своем движении по жизни. Говоря предельно, он не живет в этот момент. Священник Павел Флоренский писал о пассивности души человека в определенные исторические периоды:
«…дух (его. — А.Х.) пассивен, как бы в щелку подсматривает, сам не участвуя, только созерцает, и материя подчинена механическим законам»[84].
То есть человек своим бездействием оставляет материю, которая как раз и должна просвещаться духом, без его окормляющего воздействия. И материя тела словно отрывается от его души и начинает существовать лишь по своим физиологическим законам.
Такой параллелизм душевных и телесных процессов вполне отвечает мировоззрению врачей. Они со знанием дела исправляют физиологические поломки, а остальное их не интересует, потому что находится вне медицинских представлений. Ребенок же, словно со стороны, наблюдает за тем, что делают врачи с его телом. А иногда даже и не наблюдает, и не подглядывает в щелку, а смотрит вообще в другую сторону через свой планшет, представляя себя могучим воином в какой-нибудь игре.
Воспринятая ребенком механистическая точка зрения на болезнь блокирует его желание разобраться в том, что с ним происходит, и приводит к полной пассивности. Невозможность действовать в ситуации, в свою очередь, вызывает беспокойство и страх. Пишет мама Изабель:
