Любовь и ненависть к работе. Грустный антагонизм.
Давид закрыл окно и бросил взгляд на часы. Уже больше восьми, а Кэти еще не звонила. Может быть, сегодня утром писем не приходило.
Уже почти месяц они неизменно обнаруживали в своем почтовом ящике анонимные письма – «Давиду & Кэти Миллер». Он не мог отвлечься и перестать думать об этом.
Он собрал инструменты и емкости с органическими отходами, сложил все в два алюминиевых чемодана. Запах формалина, казавшийся для непосвященных ужасной вонью, немного рассеялся. Маргарита сжимала в сложенных на груди руках деревянные четки, она казалась умиротворенной, на ней было ее самое элегантное платье. Она была прекрасна, как статуя. Теперь ее дочь могла войти.
– Я должен еще волосы уложить, но вы можете сделать это сами, если желаете, – прошептал он деликатно.
Женщина запахнула кофту и чуть отступила. Потом подошла к матери. Давид увидел, что, несмотря на слезы, в глазах ее блеснуло облегчение, значит он хорошо поработал. Он предпочел бы благодарность, выраженную в денежном эквиваленте, но вполне довольствовался и словом, взглядом, полуулыбкой. И потом, деньги – в такой момент… Надо уметь сохранять достоинство… профессионализм…
– Как будто заснула, – прошептала она наконец, беря в руки щетку для волос.
Давид наклонился, чтобы помочь ей. Вначале всегда надо было чуть направлять. Подойти к покойнику не всегда просто, еще сложнее дотронуться до него. Потом женщина наловчилась. Последняя встреча матери и дочери. Быть может, самые интимные и волнительные мгновения за всю жизнь.
Выйдя на улицу, Давид вытащил телефон, чтобы позвонить Кэти. Он хотел знать, что еще выдумала Мисс Хайд в своем очередном письме. Прислала билет в театр, чтобы он отправился на спектакль и «думал о ней»? Или фотографию заката, «места, куда они поедут вместе»? Или, как происходило чаще всего, просто угрожала?
Однако он взял себя в руки. Упоминать об этих письмах значило лишь снова подлить масла в огонь. В последнее время Кэти была на взводе, будто наэлектризованная, такая близкая и одновременно далекая. Всякий раз, когда он пытался обнять ее, она уклонялась от его объятий. Сколько они уже не занимались любовью?
Если хорошенько подумать, может быть, все же стоило обратиться в полицию. Чтобы вскрыть нарыв.
На данный момент Мисс Хайд его не пугала. Честно говоря, она никогда его не пугала, скорее интриговала. Она выражалась с элегантностью, отчего казалась ему женщиной зрелой, но в ее словах то и дело проскакивал юношеский максимализм. Она никогда не говорила о себе, только о них. Странное создание. В любом случае интересный персонаж для романа.
