– Вы не живете в сорок первой, – ответил консьерж. – Там другие люди. Семья с мальчиком.
– Какая еще «семья с мальчиком»? Это моя квартира. Вы просто новенький и еще не успели всех запомнить.
– Я тут с осени, – с достоинством ответил Сергей Васильевич. – Меня сразу после смерти Галии Раисовны пригласили.
Инна смотрела на него, ничего не понимая.
– Это что, шутка? Розыгрыш? – неуверенно улыбаясь, спросила она. – Знаете, не смешно вообще-то. Я устала, на меня напали, ограбили и…
– Никакой это не розыгрыш! – возмутился консьерж.
– Как она могла умереть осенью, если я ее видела… – Инна хотела сказать «вчера», но вспомнила, что прошло несколько дней, – буквально на днях. На этом самом месте! Осенью дом вообще еще не был достроен, его только в марте заселили!
«Гном» встал со стула и выпрямился во весь свой невысокий рост. Он едва доставал Инне до середины груди.
– Я не знаю, милая девушка, чего вы добиваетесь, но если не прекратите, то вызову полицию!
– Стойте, стойте! – Инна примирительно выставила вперед ладони. – Оставим пока этот вопрос. Вы поможете найти слесаря? Мне нужно попасть домой. Там есть паспорт и все мои документы, вы сразу поймете, что я не вру! В конце концов, ипотечный договор вам покажу.
Не слушая ее, Сергей Васильевич поднял телефонную трубку и начал набирать какой-то номер.
– Ася Витальевна? Это вы? – спросил он. – Простите, что беспокою. Не могли бы вы спуститься? Тут пришла девушка. Утверждает, что живет в вашей квартире.
– Вы меня нисколько не стесните. Только, пожалуйста, постарайтесь, чтобы вас никто не видел.
– Буду вести себя тихо и утром уйду, не беспокойтесь.
Инна сидела в служебном помещении для уборщиц, слесарей и лифтеров, что располагалось под лестницей. Тут стоял диванчик, на котором Сергей Васильевич позволил ей переночевать, потому что больше идти ей было некуда. Да и сил не оставалось.
– Может, к родным пойдете? Или к друзьям? – спросил он, когда вызванные им жильцы сорок первой квартиры погрузились в лифт и отбыли в свою мирную и уютную жизнь.
Инна была слишком подавлена и испугана, чтобы подыскивать подходящий ответ, поэтому сказала правду:
– Я детдомовская. Родных нет, друзей тоже. Только Натуся, но к ней я поехать не могу.
Хватит, попробовала. Надо бы позвонить ей, объяснить, поговорить, но… позже, позже, когда она немного придет в себя.
Как обычно, оказавшись в трудной ситуации, Инна спряталась в свою скорлупу. Только ничего «обычного» не было: она никогда ничего подобного не испытывала. Да и никто, наверное, не испытывал. То, что с ней творилось, походило на дурной сон, а проснуться не получалось, сколько ни пытайся.
