Но помощи не потребовалось, Тони сам справился с упрямицей и чуть ли не на руках донёс её до родительского дома.
— Я буду тебя навещать, — пообещал он. — Не смей больше выкидывать таких штук!
Камилия снова разрыдалась. Тони махнул рукой и двинулся по улице, не оглядываясь.
Ципора приняла дочь в свои объятия.
Не прошло и нескольких дней, как у Камилии начались схватки. Дело шло к вечеру. Эзекиела не было дома, он задержался в лавке. Ципора срочно послала за повитухой. Камилия кусала губы и стонала. Когда схватки стали особенно сильными, она принималась звать Тони, как будто он мог ей помочь.
— Тони! Тони! — кричала она. — Я рожаю нашего ребёнка! Тони, где ты?
Ципора только вздыхала. Она не помнила, чтобы во время родов ей хотелось видеть Эзекиела. Своего ребёночка, да. Но Эзекиела? Всё-таки её дочь была не совсем нормальной, Ципора всё больше убеждалась в этом.
Камилия мучилась долго, как это часто бывает при первых родах. Роды были трудными. Тяжело пришлось Камилии, тяжело повитухе. Ребёнок никак не хотел кричать, наконец раздался слабый писк. И повитуха передала обмытого ребёнка счастливой Ципоре.
Камилия лежала без кровинки в лице и равнодушно смотрела в пространство.
— Сын! У тебя родился сын, доченька! — радостно твердила Ципора. — Наследник! Твой муж будет доволен. Мужчины гордятся сыновьями—первенцами.
Едва заметная улыбка тронула губы Камилии и тут же исчезла.
— Я устала, — сказала Камилия. — Очень устала. Мне кажется, я устала навсегда.
— Устала, доченька, так отдохни, — тихонько отозвалась Ципора, — поспи. Выспись как следует. Теперь уже можно.
Эзекиел был счастлив. Он мечтал о внуке, и мечта его исполнилась.
— Мой наследник будет правоверным иудеем, что бы ни решили его мать и отец, — твердо заявил он.
Ципора покачала головой.
— Я бы всё-таки с ними посоветовалась, — осторожно сказала она.
— Я бы тоже, — энергично закивал Эзекиел, — но только где взять этого Тони? Мы даже не можем сообщить ему о рождении сына.
На самом деле Эзекиел лукавил, не так-то уж трудно было разыскать Тони. Во-первых, Камилия побывала у него и могла дать адрес. Во-вторых, он и сам мог легко его разыскать. Но Эзекиел не хотел появления Тони, не желал лишних разговоров и лишних ссор. Он сделал вид, что не хочет беспокоить дочь, напоминая об ушедшем муже. Не стал и сам наводить справки. Эзекиел хотел растить мальчика сам, хотел, чтобы Тони навсегда исчез из их жизни, хотел, чтобы Камилия позабыла о нём и когда-нибудь вышла замуж за правоверного еврея. Вот чего хотел Эзекиел и не спешил сообщать Тони о рождении сына. Мальчику нужно было сначала придумать имя, потом совершить обряд обрезания, а уже потом сообщать отцу такую важную новость. Или вообще ничего не сообщать, раз тот не появляется в доме жены, хотя прекрасно знает, что ей вот-вот рожать.
