— Нет, я голоден как зверь! Давай, жена, корми меня! И не расстраивайся: у нас впереди целая ночь!
Так Тони постепенно осваивал искусство адюльтера и необходимость лгать Камилии, уже не рассматривал как большой грех.
На следующий день Камилия вновь высказала желание пойти с ним на фабрику, причём, сделала это, весьма изящно и кокетливо:
— Возьми меня с собой, а то за целый день ты опять по мне соскучишься!
Но Тони тоже проявил изобретательность, ответив ей в тон:
— А разве ты не хочешь, чтобы я по тебе соскучился?!
— Хочу! — сказала она, вспомнив прошедшую ночь, и сладострастно улыбнулась в предвкушении столь же приятной следующей ночи.
— Ну, тогда жди моего возвращения! — многозначительно произнёс Тони и чмокнул её на прощанье в щёчку.
Ципора, наблюдавшая за их прощанием из соседней комнаты, сделала замечание дочери:
— Не будь такой навязчивой! Он же не может проводить с тобой целые сутки. Дай ему спокойно вздохнуть хотя бы на работе! Отец говорит, что у Тони ещё не всё получается, но он очень старается войти в курс дела.
— Да, я знаю, папа им доволен. Он считает, что сеньор Дженаро сильно повлиял на Тони, и это действительно так. Но я чувствую себя неуютно, когда Тони ходит к отцу один, без меня. Почему нельзя пойти туда вместе со мной?
Ципора нахмурилась и вновь укорила дочь:
— Ты неисправима! Твоя ревность не знает границ! Отец и сын не виделись несколько лет — разве им не о чем поговорить, не о чем вспомнить?
— Мне тоже было бы интересно послушать, о чём они говорят, — капризно поджала губы Камилия.
Ципора грубовато одернула её:
— Ничего, перебьёшься! Или ты забыла, что они долго были в ссоре? Им ведь ещё надо многое объяснить друг другу, многое простить. А ты будешь им только мешать своим присутствием.
— Но, они же там наверняка говорят о Марии! Не зря Тони туда зачастил. Ему нужны эти воспоминания, нужны эти разговоры!
— А ты должна потерпеть, — строго сказала Ципора. — Пусть он выговорится. Это поможет ему окончательно забыть ту девушку.
— Ты так думаешь? — неуверенно произнесла Камилия.
— Я думаю, что они с сеньором Дженаро гораздо чаще вспоминают ту женщину, которая была для них обоих дороже всего.
— Ты говоришь о матери Тони?
— Ну конечно! А тебе всюду мерещится Мария. Если ты не уймёшь свою ревность, то опять сорвёшься, как тогда, со статуэткой, Ты этого хочешь?
— Нет, мама, я сдерживаю себя. Но мне это трудно даётся, — честно призналась Камилия.
— Ничего, ты сильная, всё выдержишь, если захочешь, — подбодрила её Ципора. — Ты и так уже многого добилась. Я видела, как Тони сегодня поцеловал тебя перед уходом на работу! Мой Эзекиел такого никогда не делал...
