– Хорошо, – сказал я, вставая. – Куда идти?
– Доброго пути! – сказал Армен, и мы вышли.
У меня была какая-то внутренняя убежденность, что деревенская библиотека является большой редкостью. Для того чтобы в деревне появилось такое учреждение, должны быть особые обстоятельства.
Мы шли около часа через лес в сторону от коммун, то и дело хоронясь в высокой траве, ожидая, что наши преследователи пройдут мимо. Но никто не появлялся, и мы двигались дальше. Когда мы наконец дошли, то увидели совсем маленький старый деревянный дом с косой крышей, резными окнами и трубой.
– Заходи внутрь, – сказала Афина. – Я подожду тебя здесь. Епископы подскажут, что делать.
Я с трудом открыл очень старую скрипучую дверь и ощутил запах трухлявого дерева и ладана. Внутри были полумрак, стол и несколько стульев и старое, почти разрушенное хранилище с узким проходом внутрь. Единственный источник света – церковная масляная свеча стояла на столе. Окна были задернуты старой тканью или закрыты ставнями. Света хватало только для освещения центральной части помещения, а хранилище находилось почти в полном мраке.
Людей здесь не было. Я решил, что епископы столкнулись со сложностями в пути и подойдут позже. Поэтому я сел и начал ждать. Стало очень тихо, мне казалось, что я слышу, как горит свеча. Я понял, что в хранилище кто-то есть. Сначала раздался легкий скрип, который можно было принять за возню мыши, но потом в оглушительной тишине библиотеки я отчетливо почувствовал чье-то чужое дыхание. Я повернул голову.
– Тебя зовут Иоанн? – спросил голос из темноты.
– Да, – сказал я. – Кто ты?
– Разве ты не узнаешь мой голос?
– Узнаю, – ответил я машинально. – Но я не знаю, кому он принадлежит.
– Может быть, ты вспомнишь и мое лицо? – сказал голос. Я услышал скрип половых досок, и тусклый огонь осветил фигуру и лицо человека.
Это было лицо, в котором приятными были только глаза. Я как будто знал его, но одновременно и не знал. Я не мог вспомнить никого из тех, кого я знал, с такими чертами лица.
– Ты не епископ, – сказал я. – Значит, это ловушка.
У человека расширились ноздри и нахмурились брови.
– Да, – ответил он. – Неужели это правда?
– Что правда? Я не понимаю, – сказал я.
– В прошлой жизни мы были хорошо знакомы, – отозвался человек, вздыхая.
Мне передались его эмоции.
– Простите, господин, – сказал я. – Похоже, что вас я тоже подвел.
– Мой бедный мальчик, – сказал он очень тихо и прибавил громче и повелительно: – Тебе больше не надо прятаться. Осталось недолго. Теперь ты можешь открыто жить в коммуне.
