Клара поймала её неприязненный взгляд, но глаз не отвела.
— Чего ты удивляешься? Я, например, уверена, что мне здесь рады гораздо больше, чем твоему присутствию.
Анжела угрожающе прищурила глаза и, не сказав ни слова, ретировалась в кабинет. «Погоди, милая подружка, скоро ты у меня не так заговоришь!»
Она посмотрела на календарь: 25 сентября. День рождения Энрики! Она совершенно забыла об этом. Анжела вышла из офиса и направилась в один из самых дорогих бутиков Центра. Она долго выбирала, не зная, на чём остановиться. Наконец, её выбор пал на дорогой бумажник из крокодиловой кожи. Лишь возвратясь в свой кабинет, Анжела задумалась, каким образом и где она вручит Энрики свой подарок. Здесь, в офисе, посреди рабочего дня? Неромантично, неэффектно. Нет, этот способ Анжела отвергла. Попросить его задержаться после работы, заехать к ней? Но он и шагу теперь не делал без сопровождения Селести. Анжела вспомнила, как праздновались прошлые дни рождения Энрики. И дома, и в ресторане она, Анжела, всегда была на них желанным гостем. «Пусть традиции остаются непоколебимыми. А моё появление хоть семейство и не порадует, зато меня развлечёт».
Она вошла в гостиную, когда счастливый и взволнованный Энрики, стоя посреди комнаты в окружении детей, родителей и брата, обнимал Селести.
Появление Анжелы привело всех в оцепенение: здесь явно её не ждали. Все молча расступились, и она в полной тишине подошла к Энрики и протянула ему блестящий свёрток:
— Я не могла нарушить традицию и не сделать тебе подарок.
Анжела смотрела на него и не могла насмотреться. До чего он всё-таки хорош! До чего же обаятелен, неотразим! Какая из них бы получилась пара! Ну почему он выбрал не её?
— Прими и мой подарок, Энрики! — звонкий голос Селести прервал затянувшуюся паузу.
Анжела видела, каким взглядом одарил Энрики свою избранницу, с каким вожделением, с какой любовью смотрел на неё, с каким нетерпением ждал её слов!
— Я всегда просила тебя не спешить со свадьбой. А теперь прошу назначить любой день, какой тебе по душе!
Началась кутерьма. Энрики бросился целовать Селести, на них висли счастливые дети, донимая расспросами о том, когда Гиминью сможет называть Энрики папой, Тиффани и Жуниор — Селести мамой. Сезар и Марта поздравляли друг друга, потом стали обнимать и поздравлять сына и Селести. Они замкнулись в тесный маленький круг, объединённый общей радостью, праздничным настроением и искренней любовью друг к другу. Анжела одиноко стояла посреди комнаты, оглушённая услышанным. О её существовании забыли, словно её здесь никогда и не было. Она повернулась и кинулась на кухню в объятия Луизы.
