Анжела видела, что у Энрики давно не было такого приподнятого настроения. Знала она и причину этого отличного настроения: Вилма и дети вернулись домой. Анжела приложила к возвращению Вилмы свою руку, вернее, ноги — взяла и слетала в Рио. встретилась с Вилмой и постаралась убедить ее вернуться в Сан-Паулу. До сих пор она не могла себе честно сказать, зачем она это сделала. Да, ей было жалко Энрики, жалко его родителей, безумно переживавших их разлад, отсутствие внуков. Им и без этого досталась масса хлопот с непутевым сыном. Анжеле захотелось помочь им, внести хоть какой то покой в растревоженные и больные души.
Клара напрочь отказывалась понимать ее благородство: «Ты же любишь Энрики и всеми силами возвращаешь ему Вилму». — «Но мне мешает не Вилма, а сам Энрики. Если суждено, то он когда-нибудь поймет, что я для него идеальный вариант, но он сам должен прийти к этому выводу...»
Энрики поймал рассеянный взгляд Анжелы, сидевшей за компьютером.
— У тебя что-то случилось?
— Не знаю, какая-то ошибка. Или мне ввели неправильные данные, или у нас крупная недостача.
Энрики встал за спиной Анжелы и внимательно посмотрел на цифры.
— Оставь, я потом сам все проверю.
— Что значит «оставь»? Говорю тебе, у нас крупная недостача.
— Ничего страшного, Анжела, я потом все проверю. Кстати, тебя Дейзи добивается уже целый час. У нее проблема. — Энрики отодвинул Анжелу от компьютера и протянул ей небольшую черную коробочку. Он сам раскрыл ее и достал тяжелое золотое колье.
— Что это, Энрики?
— Я ведь даже не поблагодарил тебя, не сказал спасибо. А ведь именно ты вернула мне семью. — Энрики надел на шею Анжелы и осторожно застегнул замок.
Анжела потрогала дорогое колье и растроганно посмотрела на Энрики.
— Послушай, Энрики…
Вбежала Дейзи и с порога сообщила, что склады кафе «Фалкон» заливает вода.
— Я их убью, этих слесарей. — Анжела метнулась к двери.
Энрики прикрыл дверь и сел за компьютер:
— Попробуем провести маленькую финансовую операцию, пока сеньор Сезар не обнаружил, что денег не хватает.
Сезар давно не был в Башне. Его время распределилось между кабинетом, клиникой, куда они ежедневно наведывались с Мартой, и полицейским участком.
Все это было для него испытанием. Он содрогался при виде сведенного судорогой тела сына, привязанного к кушетке ремнями. Его сердце разрывалось от вида рыдающей Марты. Слова комиссара полиции сводили его с ума, и Сезару не верилось, что все они относятся к его сыну. Если бы не присутствие Александра, Сезар посчитал бы себя сумасшедшим, но он сидел и слушал то, что говорил комиссар:
