На станции Шули двинулась не куда все, к переходам на жилые хорды, а к лестнице наверх.
Это еще зачем?
— Живу я там.
Наверху?
— Ага. Мы вдвоем с Залинкой, она от мужа сбежала, у нее теперь с чипом проблемы. Не бойсь, там нормально.
Эскалатор, конечно, не работал, и у Ментора было время подумать, не ошибся ли он, когда соглашался на такого Носителя. Масальский жил под куполом, Егоров — в белом городском квартале, дома с кондиционерами, трассы в тоннелях. Область — это нехорошо, очень нехорошо. Опасно. А уж поверхность…
А глупая усатая девица спокойно шагнула в вечерний свет — мутно-желтоватый, как перед грозой, которая никогда не начнется. Натянула капюшон на голову и пошла себе. Жарко. Сорок градусов, даже больше, говорят сигналы от кожи — прежнему Носителю такое было строго запрещено. Серый асфальт, земля цвета песка, маленькие смерчики, деловито вращающие пыль и мусор. Шар перекати-поле тащится по проезжей части. Кто-то в мэрии слишком буквально понял приказ выращивать любые зеленые насаждения. Модификант практически не нуждался в воде, охотно катался, добросовестно рассевая семена, только вот кататься предпочитал по улицам, а не по газонам, прорастал же практически везде. Через пару лет все дорожное покрытие в городе пойдет под замену.
— Смотри, тут травка новая выросла, видишь, в трещинах? Кругленькие листочки — это подорожник. Раньше было вообще ни о чем, а сейчас уже можно жить. Два раза дождь был с начала года, а там у нас бетонированный пруд, в нем вода стояла. Крысы есть и кошки… Упс…
— Привет, красава.
Двое в камуфляже, евро и афр. Добрые лица такие. Подходят спереди и сзади, поодиночке, а слева машина с открытой дверцей, и в ней давит лыбу еще один афр. Шули опустила руку к ножнам, в них, кажется, электрошокер.
Ментор перешел с букв на голос в ушах. Важно было, чтобы прозвучало правильно.
Говори «Агасынан тагзым».
К счастью, обошлось без «чего» и «зачем».
— Агасынан тагзым.
Двое остановились, улыбка в машине погасла. Афр изображает полупоклон, русский или кто он там шутливо отдает честь. Разминулись.
— Так, и что это еще было? — молча, но внутренне хохоча от пережитого страха, спрашивает Шули. — Какой брат, какой поклон?
Пустяки. Значит, Арман еще в деле.
— А если бы он не был в деле?
Тогда по твоему плану: фигачить током и бежать, так? С некоторыми коррективами.
— Ну ты супер. Не зря деньги отдала. Извини, что я насчет денег.
Шестнадцатиэтажный дом, белый с зелеными полосами, оказался рядом с метро. Черные квадраты пустых окон, только в верхних трех этажах затянутые блестящими бельмами. Шули и двинулась на верхний этаж. Ментор опять по старой привычке встрепенулся: нагрузка на сердце… но сердцу нового Носителя нагрузки не вредили.
