Видно, и в самом деле великий грех — автору любить своего героя больше, чем его любит читатель. Моих симпатий к Волкодаву не поубавилось бы, если бы при очередной встрече Кан-Кендарат снова зашвырнула ученика в дальние кусты. И, к сожалению, нет ничего, что помогло бы понять, почему вышло иначе. А как хотелось бы…
Вот разница между продолжением и началом. В «Волкодаве» самый незначительный эпизод глубоко обоснован. В «Праве на поединок» почти неизбежно подвергается сомнению важнейшее событие.
Но хватит о грустном. Хочется надеяться, что издательство перестанет дышать в затылок своему лучшему автору. Как знать, будь у Марии Семеновой на написание второго романа два года вместо одного, никаких недоумений у нас и не возникло бы. Может быть, хватило бы одной мысли, одного намека… Таким образом, наши советы и пожелания относятся скорее к издателям. Впрочем, что-то подсказывает нам, что к нашему мнению издатели прислушаются в последнюю очередь. Жаль, но ничего не поделаешь.
Рассказы о викингах
Мария Семенова опередила многих из нас. Сегодня каждый второй фэн без запинки отвечает, как звали детей Одина. Однако «Лебединая Дорога» была начата в 1980 году — 16 лет назад, когда «Лит. памятники» только-только выпустили никому не нужный кирпич под названием «Круг Земной», а траченные мышами «Эдды» скучали в районных библиотеках, не ведая, что скоро все они будут украдены… Задолго до начала моды. По-моему, она была первой и в течение долгого времени — единственной.
Литературное дарование встретилось с серьезным профессиональным подходом. Может быть, иным ученым людям он не покажется достаточно серьезным, но, думаю, и они не станут отрицать, что точнее Семеновой о викингах у нас пока не писал никто. (И подозреваю, что не только у нас.)
Я не стану повторять послесловие Е. Перехвальской к «Валькирии», воспевая компетентность и увлеченность автора. На радость или на беду пишущим этнографам, в России выросло поколение читателей, для которых этот уровень компетентности — в самый раз. Они понимающе ухмыляются, сопоставляя рассказ «Лебеди улетают» с «Сагой об Олаве сыне Трюггви». Они знают, почему береза подходит для кеннинга мужа. Они моментально переводят обратно на русский с «датского» и лишь ненадолго задумываются над кельтскими корнями. (Кому интересно, могу сообщить, что «marach» (др. — кельт. «marka») и означает «боевой конь», в отличие от крестьянской лошадки, а «spatha» — «меч». Кстати, Роландов(а) Дюрандаль тоже спата, и тоже воспринимается как особа женского пола: «теперь ты овдовеешь».) Они рвут друг другу пасти во время поединков Волкодава, обсуждая, возможен или невозможен тот или иной удар… По-видимому, только на таких читателей и стоит работать.
