— Возможно. Но сорняки он выдергивать не станет.
— Да какого же черта!
— Я тебе говорила, папа. Он не станет убивать.
— Убивать сорняки?
— Ничего он не будет убивать. Не стоит из-за этого ссориться, так уж он устроен.
— По-дурацки устроен, если тебя интересует мое мнение!
Все же Мэксилл купил трактор и массу деталей к нему и обрабатывал хлеб, обливаясь потом и ругаясь (когда девчонки не могли слышать), проклиная Эша, который ни черта на ферме не делает, знай бродит повсюду да трогает все. Разве так взрослый человек свой хлеб отрабатывает? Нэн боялась, что отца просто удар хватит, когда он поймет, что урожай прошлого года не удвоился. Сад превзошел все ожидания, ни одна вишенка, слива или персик не уменьшились и не потеряли форму, птицы не поклевали ни один плод. Ни один цветок не осыпался неопыленным, ни одна зеленая веточка не увяла и не отпала, абсолютно все плоды созрели. Под тяжестью груза ветки склонились почти до земли, ветры раздвигали листья и обнажали истинную мечту садовода. Мэксилл был недоволен.
— Теряем в количестве ради качества, — ворчал он. — Какая там самая высокая рыночная цена? А я-то считал вдвое против этого.
Нэн Мэксилл поняла, как она изменилась, как она меняется с момента появления этого парня. Отец казался ей теперь капризным ребенком, впадающим в истерику, раз ему отказывают в том, что, по ее понятиям, ему только вредно. Мальчишки, с которыми она гуляла раньше, были всего лишь прожорливые дети, слюнявые и пускающие пузыри, полные бессмысленных желаний. Жители Хенритона и графства Эвартс, — нет, поправляла она себя, люди, просто люди, — ребячливы и наивны. В известиях по радио сообщали о войнах в Китае и Испании, о резне и терроре в Германии, о жестокостях и несправедливости во всем мире. Приняла ли она бессознательно точку зрения Эша? У него не было ни точки зрения, ни определенных суждений. Он принимал окружающее, как и все, что она ему объясняла, задумчиво, с любопытством, с удивлением, но не проявляя сильных чувств. Она приняла ту позицию, которая, как она считала, должна принадлежать ему, так как ей недоступна была его отчужденность. Он не способен был на откровенность, как те, кто послал его сюда, — так человек, не понимающий в обезьянах, может посадить в одну клетку гориллу с шимпанзе. Примитивные люди перестают существовать, но за это приходится платить высокую цену. Народ Эша променял его дар выращивать естественные продукты на компенсирующее умение создавать пищу при помощи фотосинтеза и других процессов. Если Эш утратил дикарскую способность презирать и ненавидеть, не потерял ли он также примитивную способность любить?
