Я — терпеливый! Я — терпеливый! — словно мантру повторял я про себя.
— Ваш кофе, Максим Павлович. Может быть что-нибудь еще? — спросила Даша. При этом она поднималась, прогибаясь в спине.
Одной рукой провела от шеи до ложбинки груди, остановилась на первой пуговичке. Облизала губы и, подняв на меня невинный взгляд, с придыханием спросила:
— Я могу Вам чем-нибудь помочь?
Первая пуговица была расстегнута.
— Да! — прохрипел я.
— Чем?
Вторая пуговица.
«Я — терпеливый! Я — терпеливый!» — мантра не помогала.
Третья, последняя пуговичка на этом чертовом пиджаке была расстегнута, и я сглотнул. А Даша опустила руки на юбку и стала потихоньку приподнимать подол. Когда стали видны кружевные резинки ее чулок, она остановилась:
— Чем я могу Вам помочь, Максим Павлович?
Воздух горячим огнем горел в легких, и удавалось только прохрипеть:
— Подойдите сюда, Дарья Константиновна.
Юбка у Дарьи была с разрезом спереди, который продолжался замком-молнией. Она потянула за язычок собачки и, глядя мне прямо в лицо, начала расстегивать юбку.
Огонь плясал в крови, сводил с ума. Я не заметил, как под руками хрустнули подлокотники кресла.
«Я терпеливый!» — убеждал я себя, понимая что не хрена я не терпеливый.
А Даша медленными, тягучими движениями сняла юбку, оставаясь в кружевных трусиках и чулках, но все еще в жакете, хоть и расстегнутом.
— Куда сюда, Максим Павлович! — грудным голосом промурлыкала она.
И я не выдержал.
Одним смазанным движением я оказался возле своей жены. Впился поцелуем в ее губы. Поцелуй оказался ярким, обжигающим и взаимно-острым. Даша обхватила меня руками за шею, прижимаясь всем телом, будто хотела слиться со мной в единое целое.
Подхватив любимую за ягодицы, усадил ее на стол.
Вопросов она больше не задавала, я же вообще не был уверен, что смогу выдавить из себя хоть что-то членораздельное. Не теряя драгоценного времени, попытался стащить с любимой пиджак, едва не рыча от нетерпения. Сразу не получилось, и я просто разорвал его на куски. Ткань громко треснула, но ни я, ни Даша не обратили на это никакого внимания.
Я так сильно хотел ее, что пальцы сводило судорогой, а член уже давно стоял как каменный. Тело любимой тоже горело от жара и желания.
Какой же красивой она сейчас была! С закинутой головой, с полузакрытыми глазами, сидящая на моем столе и шепчущая мое имя!
Схватив меня за рубашку, Даша прохныкала:
— Сними, хочу… Хочу чувствовать тебя.
Я рванул с себя рубашку, не замечая, как пуговицы разлетаются по всему кабинету. Расстегнул ремень и одним движением снял брюки. И снова оказался рядом, жадно целуя Дашу в шею и ключицу.
