Зачесался шрам, и рука привычно потянулась к груди. Я посмотрел на него, и мне показалось, что он стал бледнее, чем когда я увидел его впервые полчаса назад. Перед глазами привычно всплыл Афган, колонна, пылящая по горной дороге. Я сижу на БТР-е[5], ухватившись рукой за поручень. Рядом парни из нашего отделения. Нижняя часть лица у меня завязана тряпкой, чтобы не глотать пыль. А сам я в своих мечтах уже дома, где меня все встречают как героя! Друзья восхищаются, Танюха целует, мама плачет от счастья…. И вдруг, сквозь грохот ревущего мотора слух привычно выделяет хлесткие автоматные очереди сверху. Рывком поднимаю голову, одновременно хватаясь за автомат, и в этот момент меня ударяет в грудь словно кувалдой. И всё проваливается во тьму.
Потом я уже узнал, что бой был скоротечным. Духи обстреляли колонну и свалили, не став ввязывать в перестрелку. Наши вызвали вертушки, и меня с несколькими другими ранеными отправили в госпиталь, в Кабул. Где мне сделали операцию и переправили в Ташкент. Всё это я помню как в тумане, урывками. Ранение было сложное, пуля прошла рядом с сердцем и я, наверное, был под препаратами. Врачи потом говорили, что мне сказочно повезло, каких-то пару миллиметров в сторону и операция мне больше никогда бы не понадобилась.
Ладно, всё это рок-н-ролл. Что делать дальше? Как ни крути, а я здесь совсем не для того, чтобы повторить уже однажды прожитую жизнь. Меня передернуло — нет, ни в коем случае! Лучше сразу повеситься. Но и изменить мир, пусть даже только в одной шестой его части, — это для меня задача явно невыполнимая. Давайте признаем это сразу. Как я вообще могу это провернуть? Обратиться к генеральному секретарю ЦК КПСС, фактическому главе государства? И кто, спрашивается, меня к нему пустит? Да и за такое, пожалуй, в психушке сгноят, даже если допустить, что я смогу к нему попасть и что-то рассказать.
Кто у нас, кстати, сейчас генсек? Если не ошибаюсь, то на дворе должно быть начало июня 1984 года, а это значит…, это значит, что у руля партии и государства сейчас полуживой Константин Устинович Черненко и до его смерти осталось меньше года. Разговаривать с ним нереально, он тяжело болен, и ему, похоже, вообще ни до чего. А в Кремле, сто процентов, вовсю развернулась подковерная борьба, которая меньше чем через год приведет к власти Михаила Горбачёва. А дальше — инициированная им Перестройка, вывод войск из Афганистана и из Восточной Европы, а в 1991-м полный развал СССР. А потом "лихие 90-е", будь они прокляты!
