"Глубокоуважаемый сеньор Альфонсо Тарди, я высоко ценю Ваш подход к исполнению наших договоренностей. К сожалению, обстоятельства требуют от меня считаться мертвым. С огорчением вынужден признать, что я недооценил Вашу добросовестность и недостаточно хорошо подготовил свою юридическую смерть. Поэтому я предлагаю встретиться лично, в вечернее время и вне Банка, чтобы не раскрывать свои обстоятельства широкой общественности. В настоящее время я намерен закрыть вклад, и мне нужна наличная монета для некоторых целей. Но оформить это следует как выдачу наследства. Не берите с собой золото. Я подтвержу свою личность, после чего Банк выдаст переводной вексель моей официально вдовствующей супруге Марте, как если бы она официально получала наследство. Монеты следует отсчитать и сложить в ящики, чтобы на следующий день после встречи упомянутая Марта с сопровождающими смогла их получить по векселю.
Искренне Ваш Маркус Крафт.
Сожгите это письмо"
Тарди отправился с письмом к представителям двух семей, имевших заметный вес среди акционеров Банка. С основания Банка по текущий момент представители славных семей Адорно и Фрегозо решали наиболее важные вопросы банковской деятельности, хотя за стенами Банка их родственники сражались за власть друг с другом, с прочими семьями и с французами.
- Я его не помню, - сказал Адорно, - но Вы клянетесь, что эта Марта его жена?
- Клянусь, - сказал Тарди, положив руку на Библию, специально для этих целей присутствовавшую на столе, - Я помню ее еще с того раза, и она, знаете ли, почти не изменилась. Настолько хорошо подделать живую женщину с крайне оригинальными внешними данными? Нет, не верю. К тому же, она показала тот самый перстень и правильно назвала слово.
- Сколько там денег? - спросил Фрегозо.
- Два опечатанных ящика, оцененные в десять тысяч каждый и сумма, эквивалентная восемнадцати тысячам пятьсот двадцати трем золотых флоринам.
- Я бы не хотел отдавать восемнадцать тысяч флоринов ни под каким предлогом, - сказал Фрегозо, - если есть хоть какая-то зацепка, надо ее использовать.
- В худшем случае он придет сам, как вкладчик, и попросит свои деньги, - сказал Тарди, - но в чем разница? И так, и этак он принесет слово, перстень, жену и себя. Заберет деньги. Да, мы осложним ему жизнь, заставив объявить миру, что он не умер. Но что мы с этого будем иметь, кроме того, что поссоримся на ровном месте с очень опасным человеком? Мы, конечно, можем сказать вкладчику в лицо, что он это не он, но после этого все остальные вкладчики побегут забирать свои деньги.
