Прошла, по крайней мере, вечность десяти тысяч сказок, прежде чем мама вышла из кабинета директора. Они молча шли по опустевшему школьному двору. Эльса села на заднее сиденье маминой «КИА», прижав к себе ранец. Мама выглядела очень несчастной.
— Эльса, пожалуйста…
— Пф! Он сам начал! Он сказал, что девочка не может быть Человеком-пауком!
— Да, но почему обязательно надо драться?
— Потому!
— Эльса, ты уже не глупенькая малышка. Ты все время просишь меня обращаться с тобой как со взрослым человеком. Поэтому прекрати отвечать как ребенок. Почему ты дерешься?
Эльса ковыряла резиновую прокладку в двери.
— Надоело убегать.
Обернувшись, мама попыталась нежно погладить раненую щеку, но Эльса отодвинулась. Мама вздохнула.
— Я уже не знаю, что делать, — сказала мама со слезами в голосе.
— Вот и не делай ничего, — пробормотала Эльса.
Мама дала задний ход и выехала с парковки. В машине выросла такая прочная стена молчания, какую только мать и дочь способны между собой воздвигнуть.
— А к психологу нам и правда стоит сходить, — сказала наконец мама.
Эльса пожала плечами.
— Whatever.
Это ее второе любимое английское слово. Мама не спрашивает, откуда она его знает.
— Я… Эльса, милая, я понимаю, что… тебе тяжело из-за бабушки. Смерть — это всегда тяжело.
— Ничего ты не понимаешь! — перебила ее Эльса. Она натянула резиновую прокладку со всей силы и отпустила ее так, что она шлепнула по стеклу.
Мама нервно сглотнула.
— Мне тоже тяжело. Не забывай, что это моя мама, а не только твоя бабушка.
Вне себя от ярости Эльса повернулась к маме:
— Не надо врать. Ты ее ненавидела.
— Как ты можешь так говорить. Это же моя мать.
— Вы все время ругались! Ты только рада была, что она умерла!!!
Эльса сразу же пожалела о сказанном. Но было поздно. Бездонное молчание висело в воздухе, и Эльса ковыряла резинку до тех пор, пока та не поддалась. Мама это видела, но молчала. Они остановились на красный свет, мама закрыла глаза руками и покорно покачала головой.
— Я стараюсь, Эльса, если бы ты знала, как я стараюсь. Я знаю, что я плохая мать, я мало времени провожу дома, но я правда стараюсь…
Эльса молчала. Мама массировала виски.
— Давай все-таки сходим к психологу.
— Можешь сходить.
— Да. Наверное, мне не помешает.
— Это точно!
— Почему ты такая злая?
— Это ты злая!
— Милая, я очень скорблю по бабушке, но мы должны…
— Ты все врешь!
И тут случилось нечто из ряда вон выходящее. Мама, наконец, перестала владеть собой и заорала:
— НЕ ВРУ! ПОЙМИ ТЫ, В КОНЦЕ КОНЦОВ, ЗАСРАНКА ЧЕРТОВА, ЧТО НЕ ТОЛЬКО ТЫ УМЕЕШЬ СТРАДАТЬ!
