— Не знаю, что это, — сказал он, — но готов поспорить, что стоит оно очень дорого.
— А что вы собираетесь приобрести в обмен на эту «очень дорогую» вещицу? — спросила Жасмин. За спиной фыркнула Далиа. Служанка прекрасно понимала, к чему ведет госпожа.
Однако Али ступил прямехонько в расставленную ловушку. Поднял голову, покраснел и произнес:
— Вас. — Щеки юноши зарделись еще сильнее. — Я хотел сказать… немножечко вашего времени.
Жасмин приподняла свою идеально изогнутую бровь.
— Вы намекаете, что я продаюсь?
— Нет! — воскликнул принц, сгорая со стыда. — Я… не…
Принцесса не дала ему продолжить. Перекинув толстую черную косу через плечо, она повернулась и пошла прочь, оставив гостя хлопать глазами и ртом. Далиа последовала за хозяйкой, но прежде с любопытством оглядела слугу принца.
— Я не это имел в виду, — донеслось до уходящей девушки. Она замедлила шаг и на миг подумала, уж не вернуться ли, но вместо нее заговорил отец.
— Не переживайте, — успокоил его султан. — Моя дочь только кажется такой неприступной. У вас еще будет возможность пообщаться. Надеемся, вы, принц Али, присоединитесь к нам сегодня вечером на Празднике урожая?
Ответа принца Жасмин не услышала. В ушах раздавался лишь яростный стук крови при мысли, что ее снова пытаются использовать в политической игре. Игре, в которой у нее не было шансов на победу. В которой у нее вообще не было никаких шансов.
* * *
Аладдин смотрел в окно комнаты для гостей, не обращая внимания на окружавшие его великолепие и роскошь. Он мог думать лишь о том, как непоправимо испортил первую встречу с Жасмин в роли принца Али. Хуже просто придумать невозможно. Бродяга застонал, сдернул шляпу и швырнул ее не пол.
За спиной послышалось хихиканье служанок, принесших ему обед. Ими занялся Джинн.
— Благодарю, очень мило, — сказал он, глядя на уставленные яствами подносы. — Но тут у нас кое-кто вел себя как непослушный мальчик и ничего этого не заслуживает. Так что спасибо, дамы, и до свидания.
Аладдин повернулся и как раз успел заметить, как девушки, а с ними и еда исчезли за дверьми.
— Но я хотел есть, — заныл он. Свое недовольство выразил и возмущенно заворчавший Абу, вновь ставший обезьянкой.
Джинн бросил на Аладдина ехидный взгляд.
— «А что вы собираетесь приобрести в обмен на эту «очень дорогую» вещицу? — Вас», — воспроизвел он тот дурацкий диалог.
— Меня неправильно поняли, — оправдывался Аладдин, но слова его звучали неубедительно. Оба знали, что речь идет не просто о недопонимании. Это была настоящая катастрофа.
