Данная статья посвящена даже не самому аресту, а тому, как Путин отверг почти откровенный ультиматум, который после этого ареста публично выдвинули президенту России как сами олигархи, так и по-прежнему их патронировавший Борис Ельцин.
Именно с этого момента Владимир Путин обрёл полагавшееся ему по ельцинской же Конституции президентское полновластие и перешёл к планомерному демонтажу олигархического правления в России.
Несмотря на то что своими понедельничными комментариями к аресту Михаила Ходорковского Владимир Путин постарался полностью деполитизировать «дело ЮКОСа», кроме как в политическом разрезе никто это дело не рассматривает. Даже тот, кто публично дает ему чисто юридическую трактовку.
И это логично. Во-первых, бизнесмен с таким состоянием, может быть, и способен в какой-то стране оказаться вне политики, но только не в России. Во-вторых, бизнес Ходорковского — это нефть, что является почти синонимом политики. В-третьих, приватизационные сделки (а по одной из них Генпрокуратура выдвигает обвинения Ходорковскому) — это так или иначе политика. В-четвертых, Ходорковский занимался политикой и впрямую (финансируя деятельность СПС и «Яблока»), и косвенно — ЮКОС был и остается одной из самых активных и могущественных лоббистских структур в России. И это еще самые очевидные позиции.
Так что, даже если претензии Генпрокуратуры к Ходорковскому чисто юридические, политику они затрагивают прямо и в любом случае.
А если взять контекст «дела ЮКОСа» во всей ширине и глубине этого контекста (самые глубокие глубины которого знают, видимо, всего несколько человек), безусловным является то, что на сегодняшний день мы стали свидетелями самого острого политического кризиса в правящем классе России за все время президентства Владимира Путина.
Самые последние и самые откровенные проявления этого кризиса следующие. В начале осени Глеб Павловский, являющийся, по крайней мере, нештатным сотрудником президентской администрации, уже объявил «дело ЮКОСа» не просто политическим, а настолько политическим, что его инициаторы имеют целью поставить под контроль политику президента. Кроме того, несмотря на то что крупнейшие политики и самые видные предприниматели (впрочем, не все) постарались уйти от прямых публичных политических оценок «дела ЮКОСа», в более узких, но все равно чрезвычайно широких кругах это дело и именно в его политическом аспекте стало темой № 1. Наконец, две вторые после президента политические фигуры страны публично все-таки затронули «дело ЮКОСа», хотя бы в плане неприкосновенности результатов приватизации.
