В результате — как символы удовлетворения этого желания — Чубайс возглавил президентскую администрацию, а Потанин стал первым вице-премьером правительства. Более конкретные дела решались на уровне залоговых аукционов.
Однако рутинное управление государством (власть) — это не то же самое, что рутинное управление собственностью. Оказалось, что это наука и профессия.
Как науку это управление нужно было знать, а как профессию — повседневно справлять. Как за профессию за власть мало платили, к тому же чиновничий аппарат был слишком вязок и специфичен для собственников, привыкших получать много и быстро (чиновник же клюет по зернышку), принимать решения и добиваться их исполнения стремительно — без всяких там парламентов, прокуратур и счетных палат.
И чиновник в конце концов вновь победил собственника, хоть и питался с руки последнего. Победил во всем, кроме влияния на президента и его семью.
К тому же власть все равно оставалась крупнейшим собственником, только на порядки менее эффективным, чем собственник частный. И поэтому была по-прежнему привлекательной для собственника.
Но не прямо, ибо собственник понял, что он умеет управлять предприятиями и людьми на них, но не народом. Кроме как посредством СМИ — это владельцы СМИ и, напротив, те, кто СМИ не владел, поняли хорошо.
Однако тут вновь — вот проклятая демократия! — замаячили на горизонте выборы.
Власть в целом (бюрократия) выборов не боялась, ибо она, бюрократия, бессмертна. А вот конкретные носители власти, особенно верховной, опять заволновались, ибо дело, как было принято говорить в СССР, запахло керосином.
Собственникам вновь пришлось мобилизоваться, ибо они прекрасно понимали, что новая власть в случае чего с такой же легкостью отберет собственность, как когда-то ее раздавала.
Поэтому все вели себя по-разному. Народ — спокойно ждал выборов. Ельцин — искал всего лишь одного человека, который бы не перечеркнул его, Ельцина, как физическую и политическую фигуру.
А собственники вели себя и более активно, и более разнообразно. Тем более что в их среде по определению царила конкуренция.
Чубайс, например, памятуя, что государство — все равно самый крупный собственник, решил переброситься в РАО «ЕЭС России», где собственность просто помножена на власть.
Другие собственники стали создавать партии и предвыборные движения, подбирая кандидатов в президенты. Ибо знали уже, что формально должна все-таки быть наверху какая-то публичная политическая фигура.
