Он говорил мягко, волнующе, убедительно, так, словно мы были только вдвоем, а все остальное — лишь декорации, мебель для антуража. Совсем несущественные декорации. Дитриху он как задал один-единственный вопрос, так и не обращал на него больше никакого внимания. А сам Дитрих молчал, за что я ему была благодарна — слишком странно реагировал на его слова Штефан, а еще одной демонстрации погодной мощи я могла и не пережить.
— Штефан, как ты не понимаешь, я тебя боюсь, — запальчиво сказала я. — Только боюсь, и все.
— В самом деле боишься? — Он выглядел удивленным. — Линда, я ни разу никому не причинил вреда из-за собственной несдержанности. Мы с тобой встречались почти год. Неужели ты настолько мне не доверяешь?
Я сейчас не доверяла никому, но не говорить же такое?
— Твоя магия сегодня была очень страшной, — сказала я.
— Но заклинание так и не вырвалось, — возразил он.
Я молчала. Сейчас, как ни странно, я его не боялась. Но и разговаривать с ним не хотела. Он казался совершенно чужим, словно мы с ним не встречались почти год. Несколько последних месяцев полностью перечеркнули мою жизнь, вывернули ее самым причудливым образом. То, что раньше казалось главным, стало совсем неважным.
— Линда, подумай, — продолжил Штефан, не дождавшись от меня ответа. — Нельзя рвать вот так, не давая мне даже минимальной надежды на прощение. И нельзя из-за обиды связываться со всякими проходимцами.
— Положим, это еще вопрос, кто из нас больший проходимец, — возмутился Дитрих. — А еще кому-то пора смириться, что девушке он попросту неинтересен.
Руки Штефана, на которые я как раз смотрела, дрогнули и чуть сжались, но на этот раз в них ничего не появилось. К моему огромнейшему облегчению. Но рассчитывать на его вечное терпение я не могла.
— Штефан, тебе лучше уйти, — твердо сказала я.
— Я уйду, а он останется? — Мой бывший жених сузил глаза и зло кивнул на Дитриха.
— Если вы, инор Эггер, уйдете, то и в моем присутствии не будет необходимости, — заметил тот. — Инорита Мельсбах ясно же сказала, что вас боится, из за чего и попросила меня ее охранять.
— Видел я, как вы ее охраняете, инор Хартман, — ядовито сказал Штефан. — Мне доводилось охранять не хуже, а подозреваю, даже лучше.
— Разве что потому, что вам никто не мешал, — невозмутимо сказал Дитрих. — Уверяю вас, когда мы с Линдой вдвоем, мои охранные навыки многократно увеличиваются.
Штефана немного перекосило от такого заявления, поскольку понять его можно было по-разному и не всегда лестным для меня образом. Не дожидаясь, пока Штефану опять придет в голову показать, чем он еще владеет из погодной магии, я повернулась к Дитриху и возмущенно сказала:
