— А что с вашим стулом? — Он перегнулся через столешницу и покачал мой стул, который начал возмущенно поскрипывать. — Нет, он не скоро развалится, не волнуйтесь.
— Но развалится непременно, — заметила я. — И как скоро это случится, только Богиня знает.
— Боитесь? Так давайте поменяем стулья!
— Чтобы он развалился под вами, да еще на глазах у клиента? Вы будете слишком глупо выглядеть на полу в обломках.
— А вы — умно? — рассмеялся Дитрих.
— Мое падение ущерба вашей репутации не нанесет, — ответила я.
— А вашей?
— Ваша важнее. А вы ее подвергаете опасности. Вдруг сейчас кто-то войдет, а вы лежите на столе? Что он о вас подумает?
— Что мы проводим следственный эксперимент? — предположил Дитрих, но со стола слез.
— Хм…
Я не стала говорить, что такое предположение может прийти в голову только тому, у кого с этой самой головой серьезные проблемы. Конечно, вполне могло быть, что клиенты Дитриха как раз из таких, чего стоил тот же инор Кремер, а других я пока не видела. Но должны же они быть, если уж маг по особым поручениям решил не только улучшить офис, но и нанять секретаря.
— Ладно, вернемся к нашим Вернерам-Эггерам. — Дитрих прошел за свой стол. — Итак, мы выяснили, что Вернер никогда не говорила о своей родне, причину чего вы не знаете, так?
— Так.
Мы с наставницей на личные темы не говорили совсем. Она была не склонна к откровенности, а я довольствовалась ее рассказами по алхимии.
— А что говорил о своей семье Эггер? Или он тоже умалчивал этот вопрос?
— Не умалчивал. Это было бы странно, — ответила я. — Штефан же собирался на мне жениться. До знакомства, правда, дело не дошло, но упоминал о семье он постоянно. Но я ничего такого не помню. У него есть старший брат, но совсем без Дара, что Штефана очень расстраивало.
— Родился без Дара или потерял? — Дитрих деловито писал на листочке короткие заметки.
— Об этом у нас речь не заходила.
— Жаль, — разочарованно сказал он. — А про родителей что можете рассказать интересного?
— Пожалуй, ничего такого не вспомню, — ответила я. — Если и были там какие-то семейные тайны, то меня Штефан в них не посвящал.
— Вы же с ним целый год встречались, — недовольно сказал Дитрих. — Разговаривали же вы о чем-то?
Разговаривали мы не всегда, но моему работодателю об этом знать не обязательно, тем более что целуется он намного лучше Штефана. Так к чему ему забивать голову лишней информацией, совершенно не имеющей никакого отношения к расследованию?
— А вы всегда с девушками говорите о своей семье? О проблемах родителей? О болячках братьев сестер? — возмутилась я.
