— А разве кто-то в этом сомневается? — чересчур заинтересованно спросила Изабел, надеясь услышать нечто скандальное.
— Нет, никто не сомневается, — поспешил внести ясность Франсуа. — Просто Летисия Веласкес, увы, не испытывает ко мне таких же нежных чувств, как я к ней.
— Ах, какая жалость! — всплеснула руками Изабел. — А я так надеялась! Вы могли бы стать чудесной парой… Но одно другому не мешает, правда ведь? Ты напишешь портрет Эстелы втайне и от Гаспара, и от Летисии. Я об этом позабочусь. Ну сделай это для меня, Франсуа. Нам с Бонфинем очень хочется устроить Гаспару приятный сюрприз…
Она произнесла еще немало проникновенных слов, прежде чем Франсуа согласился, и, довольная одержанной победой, помчалась к Витору.
— Я восхищен вами, донна Изабел! — не поскупился тот на лесть. — Надеюсь, вы не упоминали моего имени? И объяснили, что Гаспар ничего не должен знать?
— Конечно! Я сделала так, как мы договорились. А скажи, что там произошло между Франсуа и твоей матерью? Они поссорились?
— Нет, ничего особенного. Вы же знаете мою маму — ей трудно угодить.
— Да, это уж точно. Франсуа — такой красавчик и человек замечательный. Не знаю, чего ей еще надо.
— Не расстраивайтесь, донна Изабел. Если им суждено быть вместе, то когда-нибудь это случится. Лично мне Франсуа очень нравится.
Уговорить Эстелу оказалось едва ли не сложнее, чем Франсуа. Но, взявшись за это, Витор отнюдь не уступал в напористости Изабел, а потому и добился, в конце концов, успеха. Главный упор он сделал на то, что идея с портретом будто бы принадлежит Бонфиню и его жене, а Витор очень их уважает и не может им ни в чем отказать.
— Странная идея, — сказала Эстела, — но Бонфиню, увы, я тоже не могу отказать. Он так много сделал для нас с Гаспаром.
Таким образом, согласие и модели, и художника было получено. Теперь Витору надо было только следить за развитием событий, чтобы вовремя направить их в нужное русло.
* * *
Мануэла, напуганная недавним побегом отца, глаз с него теперь не спускала и то же самое велела делать Питанге. К их удивлению, неудачная попытка Кливера бежать из дома не расстроила его, а, наоборот, вроде бы даже улучшила ему настроение. В последние дни старик заметно приободрился и словно бы помолодел. Но однажды бдительная Питанга застала его за крамольным занятием: дед собирал походную сумку.
— Ты опять вздумал бежать? — набросилась она на Кливера, однако тот сказал, что просто собирается на прогулку по окрестностям, и не один, а с Самюэлем.
