- Очень может быть, - кивнула Элеонор, - но сути дела это не меняет. Проблема каменоломни остается. Что ты скажешь своим детям, ведь они тоже читают газеты?
- Скажу, что газеты врут, - стояла на своем Режина.
- Тогда послушай, что скажу тебе я. - Лицо Элеонор снова стало необыкновенно грозным. - Я немедленно собираю акционеров, да, собственно, они почти все уже здесь, и мы тебя переизбераем. А затем вычеркиваю тебя из своей жизни и проклинаю тот день и час, когда родила на свет это жестокое, бесчеловечное существо.
На проклятие матери Режине было наплевать, но вот собрания акционеров она испугалась.
- Так и быть, я поговорю с отцом, - сказала она. - Кажется, он хотел мне что-то сказать.
Что хотел сказать Валдомиру, интересно было узнать не только Режине, но и Лавинии. В передаче сообщили только, что ведутся переговоры, но сути их не передали, потому что журналистов не допустили в зал.
- Может Аделму что-то знает, - предположила Матилди. - Сходи позвони ему, а я пока посуду помою.
Лавиния пошла в кабинет Валдомиру звонить и, проходя по цеху, с большим удивлением заметила Мауру, который толковал о чем-то со шлифовальщиками, и они ему оживленно показывали работу станка.
"Странный он какой-то парень, - снова подумала Лавиния. - Понять не могу, то ли без царя в голове, то ли слишком себе на уме".
Но ей было не до Мауру, она спешила узнать, чем закончились переговоры.
- Переговоры только начались, - сказал ей Аделму.
- да нет же, они идут не меньше часа, - возразила удивленная Лавиния. - Я своими ушами слышала.
- А я тебе говорю, что они начались тогда, когда Режина удалилась вместе с сеньором Валдомиру, чтобы поговорить с ним наедине, - стоял на своем Аделму.
- Ну, может быть, - сдалась Лавиния. - Скажи только, чего они там решили, на своих переговорах?
- Этого пока не знает никто, - таинственно и важно произнес Аделму.
- Я знаю, - внезапно сказала Лавиния, - все будет так, как скажет Валдомиру.
