Домой она вернулась как королева. Женивал плелся за ней как жалкий пес. Вся надежда у него была на Уалбера. Сынок должен зарабатывать деньги, чтобы папочка в один прекрасный день отыграл свои долги.
Бедный Уалбер! Тьма караулила его со всех сторон. Со всех сторон он подвергался посягательствам и насилию, все хотели стащить его с тех лазурных высот, среди которых он парил и надеялся прожить всю жизнь, никого не обижая и никого не трогая, принося людям только покой и счастье. Бедный Уалбер!
Валдомиру приехал, но от Лавинии он был дальше, чем когда был в далекой Баие. Вновь он редко бывал дома, а когда бывал, то смотрел мимо Лавинии.
Поначалу она все ждала потепления, не веря, что та любовь, та страсть, на которую она тоже отвечала любовью и страстью, могут так быстро изгладиться из его памяти. Но Валдомиру опять застегнулся на все пуговицы и на попытки Лавинии что-то ему объяснить отвечал отчужденным молчанием.
А Лавиния хотела объяснить, что Мауру по собственной инициативе встречает ее и провожает. Что она и не думала поощрять его. Напротив, каждый день твердит, что ей не до ухаживаний. Да и смешно, по ее мнению, ухаживать за беременной женщиной.
Она было и начала говорить что-то в этом роде. Но Валдомиру дал ей понять, что ее личная жизнь его не интересует. Она вправе делать все, что считает нужным, но не во вред ребенку.
Лавиния поняла, что Валдомиру ее ревнует. Ревнует, но только никаких шагов навстречу ей не делает.
- Ты говорила, Матилди, пусть Валдомиру поревнует. Он ревнует. И думает обо мне одни гадости, - жаловалась Лавиния подруге.
Матилди вздыхала. Ответить ей было нечего. Она говорила то, что все говорят. Мол, так ему и надо. Пусть видит, что на нем свет клином не сошелся. Но и на своем опыте знала, что если вдруг Освалду ее ревновал, то дело кончалось громким скандалом. А если она его ревновала, то в душе оставалась только обида, и больше ничего.
Обида жила и в душе Лавинии. А чем больше она обижалась, тем охотнее болтала с Мауру и тем больше отдалялась от Валдомиру.
В эти горькие для себя дни она особенно подружилась с Сандавалом.
Сторож утешал как мог молодую женщину. Она вызывала у него самую искреннюю симпатию своей добросовестностью, желанием позаботиться о ближнем, но и себя в обиду тоже не дать.
Они подолгу болтали, когда Лавиния, переделав все дела в столовой, выходила во двор и усаживалась на лавочке возле ворот, где обычно сидел Сандовал, наблюдая за всеми, кто приходит на фабрику.
