— Множество древних легенд говорят нам о странствующем сказителе по имени Омар, человеке, что оказывается во многих местах и во многих…
— Я слышал их. — Я одарил его самой своей обезоруживающей улыбкой. — Мифы порождают мифы, капитан. Множество мошенников брали себе это имя благодаря легендам, а это в свою очередь порождало новые. Совсем другое дело я. Я был Омаром задолго до того, как сделался менялой историй — впрочем, возможно, эта традиция повлияла на мой выбор профессии.
— Ты не старишься и снова становишься молодым — и так без конца?
— Эту легенду я тоже слышал. Вам не кажется, что так мне было бы несколько трудно завязывать дружбу, нет? Но не относитесь к подобной ерунде слишком серьезно, капитан. Вспомните, что многие рассказы звучат убедительнее, если их исполняют от первого лица. В своей истории майстер Гвилл рассказал нам об одном Омаре. Белороза отдала своего бога чужестранцу, подозрительно напоминающему того, первого, верно? Так вот, если бы я не следовал истине так скрупулезно, я мог бы изложить это событие так, словно я сам находился там, словно сам я и был этим человеком… Вот так и возникают легенды, капитан.
Он продолжал изучать меня взглядом, словно я был многообещающим полем боя.
Я начал ерзать, хотя не помнил, когда в последний раз обыкновенный взгляд заставлял меня чувствовать себя столь неуютно.
— Я могу сделать вывод, что второй круг состязания остался за мной?
Фриц тяжело нахмурился.
— Похоже, никто еще не готов отдавать тебя в руки правосудия, — согласилась старая дама, окинув всех взглядом в поисках не согласных с такой точкой зрения.
Несогласных не обнаружилось. Гвилл, чихая, успел ободряюще подмигнуть мне. Служанка не отрывала глаз от своих рук. Нотариус, казалось, засыпал.
Где-то за стеной раздалось громкое «крак!».
Актриса подпрыгнула.
— Что это?
— Мороз, фрау. — Фриц покосился на меня, чтобы проверить, понял ли я намек. — Когда ветер стихает, становится теплее. Мы ведь с вами высоко в горах. Этот звук произвело треснувшее от мороза дерево.
— О! — только и сказала Марла и хлебнула вина. Ее лицо исказила гримаса, когда она попыталась проглотить эту мерзость.
— Уже поздно! — сурово объявила старуха. — Надеюсь, вы быстро, капитан?
Наконец-то, словно увидев то, что хотел, отвел он от меня свой взгляд.
— Я буду краток насколько возможно, сударыня. Вы ведь знаете, я вообще человек немногословный. — Он порылся за пазухой. — Всю свою жизнь я был вольным мечом, наемником. Я бился за добро и за зло, хотя по возможности старался выбирать добро. — Он вытащил маленький сверток, завернутый в то, что напоминало бурый шелк. — Мое имя мало что значит… Нет, если говорить правду, когда-то мое имя значило, и много. Мой отец отказался от него, дабы не навлечь дурной славы на благородных людей нашего рода. Еще юнцом, подавшись в наемники, я был известен под дурацкой кличкой «Тигр». Я не возражал, и она прилепилась ко мне. Теперь, боюсь, я старый беззубый кот, но кое-где меня еще помнят как капитана Тигра.
