* * *
– Здравствуйте, Ричард, – громко сказал вошедший в комнату доктор и на мгновение застыл на месте, чтобы внимательнее рассмотреть сгорбленное подобие человека, сидевшее в самом конце палаты у стены.
– Добрый вечер, доктор, – прозвучало с полным безразличием в ответ.
– Позвольте мне у вас спросить, – осторожно сказал Фредерик, подходя ближе к жалкому существу в плотно завязанной смирительной рубашке с темной повязкой на глазах. Недалеко от Ричарда Ло стоял стул.
– Спрашивайте, – ответил мужчина лет сорока – сорока трех, судя по состоянию кожи шеи и морщинистому лбу. В истории болезни не был указан его возраст.
Исследователь подошел к свободному деревянному стулу, стоявшему в середине комнаты, и присел на него.
– Откуда вы узнали, что сейчас вечер? В вашей комнате нет окна, а если бы и было, то вряд ли бы вам удалось в него заглянуть.
– Хорошее замечание, доктор, я думал, вы пропустите мимо ушей. В моей комнате нет окна… – улыбнулся Ричард Ло. – Вы заблуждаетесь, человек, разговаривающий со мной любезно! Вы заблуждаетесь еще сильнее, если думаете, что я не могу в это окно посмотреть.
– Я был бы вам признателен, Ричард, – аккуратно продолжал доктор Браун, который всей душой хотел помочь своему собеседнику, вылечить его и навсегда оставить в пыльном прошлом; утаить в самом укромном уголке себя – не человека, Ричарда Ло, которого он однажды вылечил, не такую банальность, как его недуг, а себя, победившего в тысячный раз, победившего неподдающееся, излечившего неизлечимое, пронесшего свет через тьму и зажегшего этот свет во тьме! Но на данном этапе лечения Фредерик хотел своего пациента всего-навсего открыть. История болезни – это еще не сам пациент. Не его прошлое. Не его демоны.
– Можно вас называть Ричардом?
– Как вам будет угодно, доктор. Вы здесь – главный.
– Хорошо. Я был бы вам благодарен, Ричард, если бы вы рассказали мне о том, как отличаете день от вечера. А утро – от ночи. Или ваше заявление о том, что сейчас вечер, – это был выстрел наугад?
Доктору показалось, что на лице его пациента бегло проскочила эмоция, но из-за повязки Браун не смог ее считать, лишь предположил, что это было удивление.
– Что значит – выстрел наугад, доктор? Я бы хотел, чтобы вы представились. Мне очень неудобно разговаривать с человеком, имени которого я не знаю.
– Меня зовут Фредерик Браун. Я – тот, кто вам может помочь. Собственно, потому я и здесь, как вам уже известно. Вы удовлетворены, Ричард? Если да, то прошу вас ответить на мой вопрос.
