— А зачем его к нам привезли? — поинтересовался я у Нисио. — Он ведь на прокуратуре висит.
— Его в прокуратуру сначала и привезли, а только потом уж — к нам, минут сорок назад.
— А почему к нам-то? Он что, завалил кого? Или ограбил?
— Ограбил он нас с тобой, — политически правильным тоном заявил Нисио. — А вот насчет «завалил» — следствие покажет.
Нисио явно распирало от желания поделиться со мной информацией, но в то же время ему хотелось помучить меня или, вернее, как он любит говорить, продолжить воспитывать в подчиненном терпение и выдержку.
— Нисио-сан, я ведь не коньяк, и мне выдержка не нужна. — Я пошел в атаку — Если это секрет, тогда зачем смотреть на него приглашаете? А если не секрет, не тяните резину! Мне работать надо! Сами же приказали из этого вот отарского опуса нормальный документ сделать.
— Не шуми! — осадил меня искрящийся лукавством Нисио. — Во — первых, не приказал, а попросил. Мы для Отару делаем только одолжения, но никак не конкретную работу А во — вторых, из Токио приказали Тануки доставить как можно скорее. Поэтому его к нам и привезли, понял?
— Не совсем.
— У нас на крыше что?
— А — а—а!.. На вертолете его, значит?..
— Да, на вертолете до Читосэ — прямо до аэропорта, а оттуда уж на рейсовом самолете в столицу нашей родины.
— Понятно — понятно. Ну я пойду тогда гляну на него напоследок, а то теперь лет десять не увидимся, даже по телевизору.
— Да нет, не десять, — вздохнул Нисио. — Больше пяти — шести миллионов они не докажут, а за такие взятки больше трех лет не дадут, и то если адвокаты лениться будут. А так, глядишь, полтора года ботинки пошьет или полки книжные постругает — и все!
— Все равно пойду! Разомнусь немного. — Мне искренне надоело править сержантскую галиматью, и я направился к лифтам.
В холле стоял давешний Симадзаки и его напарник — грузный не по годам и весь какой-то осевший, притянутый к земле Судзуки. Оба слегка кивнули в мою сторону причем Симадзаки сделал это с таким равнодушным видом, что я вдруг засомневался: а подходил ли он действительно сегодня ко мне со своим «тахром»? Может, мне это почудилось? Но, прислушавшись к их беседе, я успокоился.
— Так, говоришь, «тахр»? — поинтересовался Судзуки.
— Ну я же говорю, — ответил невеселый Симадзаки. — Главное, никаких концов с этим сокращением. Мы все суда в порту проверили — ни одного американского или, там, австралийского. Все сплошь русские да два китайских.
— И никаких документов, говоришь, при нем не было?
