– Начнем с чего-нибудь простого.
Он прочитал первый вопрос по математике.
– Четыре плюс три равняется: (а) восьми, (б) семи, (в) ничему из вышеназванных.
– Вы чего, бля, смеетесь надо мной?
– Это (а) восемь, (б) семь или (c) ничего из вышеназванного? Иногда помогает считать на пальцах, если так не получается.
– Это семь, – сказала я. – Я думаю, мы можем перейти к чему-то более внушительному.
Он перелистал несколько страниц.
– Ну, хорошо. Как насчет текстовой задачи? Если у нас идут в кино пятеро детей, две матери и одна кузина, сколько билетов им понадобится? (А) семь, (б) восемь, (в) ничего из вышеназванного.
– А на какой фильм они идут?
– В математике замечательно как раз то, что это не важно. Можно считать, не зная таких подробностей.
– Мне трудно представить этих людей, не зная, кто они и на какой фильм идут.
Он кивнул, как бы признавая, что мои слова разумны и не вызывают сложностей.
– Возможно, мы забежали немного вперед, – сказал он. – Как насчет сформулировать это в форме вопроса? Или даже мы возьмем вопрос и упростим его.
У этого парня было терпение настоящего идиота.
– У нас трое взрослых и пятеро детей: сколько билетов им нужно?
Он произнес это без всякого сарказма. Г. Хаузер был так сосредоточен на работе со мной, точнее, с той, за кого он меня принимал, что у меня не получалось подыграть ему.
– Если детей пускают в кино бесплатно, откуда мне знать, сколько билетов им нужно? И потом, смотря какие это люди, какой это кинотеатр – они из гетто или образцовые граждане вроде вас? Потому что они могли купить два билета, а потом впустить одну из взрослых, например эту кузину, через аварийный выход.
Я представила запачканный плюшевый ковер многозального кинотеатра рядом с Оклендским аэропортом, такой, в котором кузину провели бы без билета через аварийный выход.
Вероятно, его уже там нет, как и всех других кинотеатров, которые я знала. Например, «Стрэнда» на Маркет-стрит, где мы с Евой еще девчонками пили дешевое вино с ребятами постарше. Или «Сьерра» в Дали-Сити, где показывали «Рокки Хоррора». И «Серф», перед пляжем, куда я пошла с мамой, когда была маленькой, на фильм с актрисой, в честь которой меня назвали. В этом фильме все время показывали одну и ту же автомобильную аварию в замедленной съемке. Наверно, я задавала слишком много вопросов, потому что в итоге мама схватила меня и сказала, что мы уходим. Я испортила ей фильм.
– Они законопослушные граждане, – сказал Г. Хаузер. – Как я.
