– Ты что-то зачастил туда, а, мистер Хаузер? Разве ты не стригся на прошлой неделе?
Капитан, как и многие другие полицейские, слишком жирные, чтобы передвигаться пешком, напоминал Гордону близнецов-жиртрестов в ковбойских шляпах из Книги рекордов Гиннесса, которые ездили на мопедах из спальни на кухню.
Гордон посмотрел на капитана с легким презрением и сквозь него на девушку, к которой приходил, подметавшую сейчас пол под крайним креслом в косметологической школе, тем креслом, в котором он будет сидеть, ощущая ее прикосновения к своей голове.
Большинство этих жирдяев привозили с собой контейнеры с едой размером с чемодан. Они были снабжены выдвижными ручками и колесиками, слишком большие для ручного ношения. Какое было дело этому капитану до того, как часто Гордон платил свои двенадцать долларов, чтобы эта девушка касалась его головы? Это его совершенно не касалось.
Он сказал капитану, что у него, похоже, быстро растут волосы. Капитан как будто испытал удовлетворение оттого, что доставил Гордону беспокойство, слегка напряг его.
Капитан укатил на электромобиле, его огромный зад в армейских штанах свешивался по краям.
Даже у такого человека, как отец Гордона, который держал дома всего несколько книг, имелся экземпляр Книги рекордов Гиннесса. В тюремной библиотеке их было несколько. Это была библия милостью Божией для людей, не любивших книг.
Прошло немало времени, прежде чем Гордон признался себе в том, что худоба его возлюбленной наводила его на мысль о ее образованности только потому, что жирные тюремные надзиратели были невеждами. На самом деле он никогда всерьез так не считал. Просто все так совпало, что в нем вспыхнула эта безрассудная страсть: его собственный снобизм, его чуждость духу военщины, царившему в тюрьме, физическое влечение к этой девушке. Все это сформировало его чувство, своего рода надежду, нацеленную на нее, на ее обещание чего-то, однако не того, что случилось в действительности.
У него была подруга, Симона, преподавательница в том самом колледже, где он работал внештатным преподавателем. Она была миловидной, весьма неглупой и немногословной. Большинство людей все время болтают, чтобы заполнить тишину, даже не сознавая, как досаждают этим. Симона же говорила, только если действительно хотела что-то сказать, но он ушел от нее, хотя с трудом понимал почему. Может быть, потому, что он нравился ей больше, чем ему хотелось бы. Он знал, что есть люди, которым не нравится быть объектом сексуального внимания, но себя он к ним не причислял. Как только случайная женщина поманила его, он не смог устоять. Иногда он скучал по Симоне, но каждый раз вслед за желанием увидеться с ней он с облегчением думал о том, что ему больше не нужно вникать в ее заморочки. Если бы она могла просто появляться в определенные моменты – когда ему хотелось секса или поговорить с кем-то, – это было бы замечательно, но с людьми так не бывает. В любых отношениях ты должен часами выслушивать излияния близкого человека о чем-то, что тебя совершенно не волнует, кивая при этом с искренним видом. Тебе приходится скрывать непостоянство своих чувств и притворяться, что твоя любовь неизменна в любую секунду, но для Гордона это было адским мучением.
