Вскоре нам разрешили подняться в свои квартиры и собрать уцелевшие вещи. Я отдала куртку одному из пожарных — наверняка, хозяин найдется. В моей квартире не было окна и стены, в которой оно находилось. Вся комната была покрыта толстым слоем пыли, обломки кирпичей валялись на диване и на полу. Здесь мало чего осталось из моих вещей и одежды — только серое закрытое платье, сохнущее в ванной, туфли и несколько книг. Жизнь снова совершила крутой поворот, словно издеваясь надо мной и отбрасывая назад в прошлое. Она будто напоминала мне кто я и что вся моя жизнь помещается в мой маленький старый чемодан.
Глядя на этот беспорядок и разрушения, я не могла поверить глазам: неужели все настолько плохо? Разве можно бомбить огромный мегаполис в середине двадцать первого века? Кто отдал такой приказ? За что? В чем мы виноваты? Что происходит?.. Быстро умывшись и переодевшись, я сложила уцелевшие вещи в свой старый потрепанный чемодан и сбежала по лестнице вниз, попрощавшись на неопределенное время, если не навсегда, со своим домом. Уставшая, испуганная, с мешками под глазами и немытой головой, я пришла на кафедру ни свет, ни заря. Чудо спасло меня, я осталась жива и даже ничего не сломала, только заработала пару синяков на спине, куда упал небольшой кусок бетона. Умывшись в университетском туалете, я кое-как привела себя в порядок. Спрятав чемодан под свой стол, я сложила голову на руки и уснула среди стопок книг и студенческих тетрадей — нервное напряжение вымотало меня и сон стал слабым утешением. Я проснулась снова от легкого касания руки к моему плечу. Это был Аристарх Бенедиктович. Он смотрел на меня своими маленькими глазами, полными участия, склонившись над столом. Его совсем поседевшие остатки волос были всклокочены, губы дрожали, лицо осунулось.
— Аня, как вы? С вами все в порядке? Я слышал, в ваш дом попал снаряд? Это правда?
— Да, Аристарх Бенедиктович, но я цела. — Смахнув сон рукой с глаз, я посмотрела на часы — семь часов. Скоро начнется учебный день.
— Ваша квартира разрушена?
— Да. — Честно призналась я. — Я не понимаю, что происходит! Вы можете мне объяснить? Это разве не ужасный сон? Это на самом деле?
— Вы правда не слышали ни слова о войне? — удивился он, выпрямляясь.
— Я была слишком занята литературой… — я пыталась оправдаться.
Профессор задумчиво сел на стул, повертел в руках свой телефон, бросил на меня быстрый взгляд и вышел.
Достав из сумки влажную салфетку, я еще раз протерла глаза и замерла, пытаясь осознать ситуацию и решить, что делать дальше. Сначала мой мозг словно завис — ни одной мысли, ни одного полезного решения. Я просто смотрела в никуда, застыв с влажной салфеткой у щеки. Но вскоре мысли стали сыпаться словно вишни с дерева — одна за одной, только успевай хватать! Скорее всего, сегодня я буду ночевать в общежитии. Возможно, придется снова там жить. В квартире пропали все мои сбережения и все, что я приобрела за последние годы — мои книги, украшения, одежда, деньги. Больше всего мне было жалко свои литературные наработки и дневники. За эти годы я написала столько статей и рассказов, но все боялась их публиковать. Теперь все бесследно исчезло. Я снова осталась с тем, с чем приехала в этот город семь лет назад — с одним платьем и туфлями в том же старом чемодане.
