Когда меня секли розгами на прохладном утреннем воздухе посреди двора, я изо всех сил сжимала губы, чтобы не закричать. Я молила бога, чтобы он дал мне сил и терпения, просила помочь отрешиться от своей плоти и думать только о душе. Я видела злые глаза бабки, сидящей на крыльце, с какой-то садистской радостью наблюдающей за моим наказанием. Собрав всех работников во дворе, она устроила показательное выступление. То и дело слышался свистящий звук и сразу же спину раздирало огненной болью — раз, два, три… десять…
— Достаточно! — послышался властный голос и скрип двери — она ушла.
— Господи, Аня! — Наконец-то подбежала Арина. Она помогла мне подняться (меня, едва живую, подняли на ноги из лужи грязи).
Холодный утренний воздух немного облегчал мои страдания, кровь все еще сочилась из длинных горящих огнем ран на спине, когда Арина, уложив меня во флигеле, делала примочки на спину.
— Ну зачем ты украла колбасу? — приговаривала она, осторожно смывая кровь тряпкой, обмакивая ее в красную воду и выжимая. — Что тебе в голову стукнуло, Аня? Ты голодна?
— Ничего, Арина! — отвечала я сквозь крепко сжатые зубы. — Они у меня еще посмотрят!
Детская обида и решительность. Я не собиралась прощать такого обращения со мной! Пусть я бедная, пусть я одинокая, но у меня есть гордость! Я никому не позволю так с собой обращаться!
— Какое они имеют право? — первая слеза скатилась по щеке, и меня словно прорвало — слезы полились ручьем. Сопя и всхлипывая, я говорила, — Они богатые, едят вдоволь, а мои друзья голодают! Крепостное право давно отменили, теперь везде цивилизация, как они могут? Это несправедливо!
— Ох, Аня… — Арина погладила меня по волосам, тяжело вздохнув. — Ты еще узнаешь, что такое несправедливость на этом свете. Ты еще много раз будешь задавать себе этот вопрос, только ответа вряд ли получишь.
Мне не разрешалось пропускать школу, поэтому я ходила туда каждый день, с адской болью натягивая на горящую спину свое старое платье и зимнее пальто. Столько лет прошло, столько в жизни изменилось, но я до сих пор с удовольствием вспоминаю, сколько всего еще я вытащила у этих скряг, чтобы угостить своих друзей — и сладкие пирожки, и сахар рафинад, и конфеты, и печенье! Если что где лежало неправильно, оно тот час же попадало ко мне за пазуху, а оттуда на луг. Туда же отправлялись яблоки и груши из сада, сладкий виноград. Стегая одеяла, я имела доступ к ниткам, иглам, материи, и, конечно же, пользовалась этим. Сколько ниток и иголок я украла, чтобы отдать своей подружке, чья мама зарабатывала пошивом постельного белья! Конечно, иногда меня ловили и я получала за все сполна, но это не останавливало меня, а наоборот укрепляло веру в мою правоту и распаляло разгорающийся внутри меня бунт!
