Интересно, чем он занимался, пока меня тут марафетили? Уж явно не приводил себя в порядок, и не подбирал наряд. Скорее, опять работал. Ведьмак вообще много времени проводил на службе, это я успела понять за время пребывания здесь.
— Фиби, хватит думать, — прошипела Розалинда, похлопывая пальчиком с тенями мои веки, — ты от этого хмуришься, а никакие морщины не помогают сделать нормальный макияж! О чем ты думаешь?
— О Джаспере, — сказала я прежде, чем успела подумать.
— О, — повторила любимое восклицание Розалинда.
Я покраснела.
— Просто решила, что вряд ли он в соседней комнате судорожно делает омолаживающую маску, — попыталась перенести все в шутку, и Розалинда слегка улыбнулась.
— Так, по-моему, мы почти закончили. Фиби, закрой глаза, мы сейчас тебя оденем, и ты посмотришься в зеркало.
Я с удовольствием подчинилась, осторожно вытянув руки в стороны, и интуитивно помогая надевать на себя платье. До жути хотелось уже посмотреть, что там получилось…
Розалинда расправила внизу какие-то складки на талии, а затем одним поворотом развернула меня к зеркалу.
По началу я не поняла, что произошло. На секунду даже показалось, что передо мной совершенно незнакомая, уверенная в себе, и выглядящая слегка надменно девушка. Темные, обычно кудрявые волосы сейчас струились словно шелк, и были собраны в гладку шишку на затылке, из центра которой выпадал на спину густой переливающийся блеском хвост. Лицо стало холодным, с идеальными чертами лица, алые губы замерли, живые и яркие, готовые в любую секунду изречь любую дерзость, что позволит себе хозяйка. Глаза были подведены идеальными стрелками, а ресницы темным обрамлением отбрасывали слегка тень на скулы.
Я перевела взгляд ниже, скользнув по длинному, приталенному белому платью, что великолепно обхватывал фигуру, делая из худой девушки стройную даму с отличными формами. Платье было до колена, зауженная в этой области, с рукавом три четверти, и смотрелось строго, но вместе с тем престижно и до невозможного сексуально. Этакая сдержанная притягательность, что ты специально не подчеркивала, но скрыть совершенно не удалось.
А на груди, в центре, висел массивный здоровенный ромб, который сиял и переливался так, что у меня защипало глаза. Теперь понятна фраза Розалинды о моих предпочтениях в украшениях. Такую здоровенную, точно оформленную деталь не каждый согласился бы на себя одеть, но она была тут удивительно к месту. Я осторожно прикоснулась к ромбу. Сияющий и холодный. Такой, как и положено носить истинной Стужень.
