— Это гениально! — Алексей Остовский шумно выдохнул. — Таким образом, инвалиду могут отрастить руку или ногу. Не говоря уже о глазах, ушах…
— Хорошо, хорошо, — Михаил Владимирович торопливо перебил штатного физика, — я обязательно как следует обдумаю вашу идею и дам разрешение на эксперимент. Может быть дам, — торопливо добавил руководитель «Синей канарейки».
— Обязательно обдумайте и дайте, — от радости Алексей Остовский расцвёл как роза в мае.
— А вы пока вернитесь к своим делам, — поднажал Михаил Владимирович. — Вас ждёт величайшая загадка на земле. Ведь именно вам выпала величайшая честь раскусить её.
— Да, да, конечно, — Алексей Остовский развернулся. — Загадка… Величайшая…
Словно лунатик, которого поднять подняли, а разбудить забыли, штатный физик вышел из кабинета. Секретарша Шурочка торопливо, но аккуратно, закрыла за Алексеем Остовским дверь.
— Беда мне с этим гением, — Михаил Владимирович извлёк из нагрудного кармана носовой платок. — Никакого понятия о дисциплине и субординации. Может, — носовой платок прошёлся по широкому лбу руководителя, — отправить его на пару лет в армию, на срочную службу.
— Самый быстрый и верный способ спровадить гения, это внимательно его выслушать и пообещать содействие, — заметил Николай Павлович.
— Что я только что и сделал, — толстые пальцы Михаила Владимировича затолкали носовой платок обратно в нагрудный карман. — Иначе Алексей Игоревич застрял бы в моём кабинете часа на два и с пеной у рта принялся бы доказывать собственную правоту. Поверь, — глаза руководителя уставились на Николая Павловича, — такое раньше бывало, причём не раз. Дай бог, уже завтра наш гений забудет свою бредовую идею.
— Я бы не сказал, что его идея полный бред, — задумчиво произнёс Николай Павлович.
— И ты туда же? — брови руководителя «Синей канарейки» собрались в кучу.
— Разрешите объяснить, — торопливо произнёс Николай Павлович.
В ответ Михаил Владимирович коротко кивнул.
— Давно это было, когда я ещё проходил срочную в десантуре, — Николай Павлович махнул рукой. — Один мой сослуживец загремел в госпиталь с аппендицитом. Вы сами знаете: в наше время воспаление слепой кишки никакой сложности не представляет. Операцию по её удалению обычно доверяют стажерам. Другое дело физическое состояние больного после операции.
Когда мой сослуживец вернулся из госпиталя, то больше и охотней всего он вспоминал о собственной беспомощности после операции. Это было так унизительно писать в «утку», которую держала бабушка-санитарка. Первое, что мой сослуживец сделал, когда едва-едва сумел подняться на ноги, так это отправился в туалет. Пусть по стеночке, пусть с черепашьей скоростью, но сам, сам и только сам по-человечески отлить в унитаз.
